Иванова Е.А., старший преподаватель Академии экономической безопасности МВД России.

В статье Е.А. Ивановой поднята очень актуальная в последние несколько лет проблема - преступное нарушение конституционных прав граждан, совершаемое при производстве предварительного расследования. К сожалению, приходится констатировать, что довольно часто в уголовном судопроизводстве в угоду ложно понятым интересам службы, показателям, а иногда и личным интересам к ответственности привлекаются невиновные, фальсифицируются доказательства, применяются незаконные методы воздействия. Автор со знанием дела (как бывший следователь с достаточно солидным опытом работы) проанализировала причины сложившегося положения.

Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина в соответствии с Конституцией являются обязанностью государства (ст. 2 Конституции). Уголовное судопроизводство, являясь одним из видов государственной деятельности, воплощая в жизнь конституционное положение о высшей ценности человека, его прав и свобод, имеет своим назначением как защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, так и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Нарушение конституционных прав граждан в ходе производства расследования по уголовному делу недопустимо. Назначение уголовного судопроизводства может быть достигнуто только при строгом и неукоснительном соблюдении требований закона при производстве по уголовному делу.

Однако, как отмечал еще Ш. Монтескье, "всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею" <1>. К сожалению, должностные лица органов предварительного расследования, будучи наделенными значительными полномочиями, не являются исключением. Конституционные права граждан, включая права на свободу и личную неприкосновенность, на защиту достоинства личности, другие права и законные интересы граждан, ставятся под угрозу незаконным уголовным преследованием. Существенное нарушение закона, допущенное при производстве расследования, обусловливает реальную опасность постановления незаконного приговора.

<1> Монтескье Ш. Избранные сочинения. М., 1955. С. 289.

Нарушения законности и, как следствие, прав граждан сопровождают производство предварительного расследования уже давно. Такие нарушения, имевшие место более 20 лет назад, как незаконные отказы в возбуждении уголовных дел и необоснованное возбуждение уголовных дел, несоблюдение процессуальных предписаний при проведении следственных действий, принятие незаконных решений о привлечении лица в качестве обвиняемого, принятие незаконных решений при окончании производства по уголовному делу с обвинительным заключением, при прекращении уголовных дел и другие <2>, имеют широкое распространение до сих пор. Эти нарушения могут быть как результатом злоупотребления со стороны дознавателей и следователей, так и следствием их непрофессионализма. Из всех допускаемых нарушений необходимо особо выделить те, которые связаны с обеспечением конституционных прав и законных интересов граждан, такие как незаконные аресты и задержания, привлечение к уголовной ответственности невиновных, фальсификация доказательств и др.

<2> Смитиенко З.Д. Реализация принципа социалистической законности в деятельности следователя // Проблемы дальнейшего укрепления социалистической законности в деятельности органов внутренних дел. Киев, 1986. С. 86 - 87.

Несмотря на то что вопросам соблюдения законности при производстве предварительного расследования всегда уделялось пристальное внимание, нарушения прав граждан при производстве предварительного расследования приобрели в последние годы массовый характер. Преступные нарушения конституционных прав граждан при производстве предварительного расследования стали нормой.

Цифры официальной статистики не отражают реального положения дел в сфере соблюдения прав и законных интересов граждан при производстве предварительного расследования. В частности, по данным ГИАЦ МВД России, преступлений, предусмотренных ст. 299 УК РФ (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) было зарегистрировано в 1997 г. - 7, в 1998 г. - 4, в 1999 г. - 3, в 2000 г. - 6, в 2001 г. - 10, в 2002 г. - 3, в 2003 г. - 6, в 2004 г. - 4, в 2005 г. - 4, в 2006 г. - 9, в 2007 г. - 3, т.е. за 11 лет было выявлено всего 59 преступлений, предусмотренных ст. 299 УК РФ. Можно утверждать, что рассматриваемые преступления можно отнести к категории преступлений с высоким уровнем латентности.

О нарушении конституционных прав граждан при производстве предварительного расследования говорят уже не только средства массовой информации, Уполномоченный по правам человека, адвокаты, результаты социологических опросов, но и судьи и даже сами следователи.

"Современных следователей упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих начальников, применении пыток, ложном понимании чувства долга" <3>. Так, группа адвокатов на страницах журнала "Законность" говорит о том, что "уровень следственной работы в России сегодня очень далек от необходимого. Это чувствуют на себя десятки тысяч российских граждан... С защитой прав и свобод как потерпевшего, так и обвиняемого дело обстоит тревожно... А законность как была в загоне, так и осталась... При расследовании допускаются грубейшие нарушения прав обвиняемых и потерпевших, установленных законом правил производства следственных действий. Здесь и подбрасывание подозреваемым наркотиков и оружия с последующим "обнаружением" их при обыске, и арест людей, не помышляющих о том, чтобы скрываться от следствия, и неграмотный, небрежный осмотр места происшествия..." <4>. Председатель одного из городских судов Московской области, рассказывая о существующих негативных явлениях в деятельности правоохранительных органов, отмечает, что "в судебной практике встречаются уголовные дела, когда к ответственности за налоговые преступления привлекаются лица, никакого отношения к этому не имеющие и не являющиеся субъектами данных преступлений, однако полностью признающие вину и даже раскаивающиеся в содеянном" <5>.

<3> Колоколов Н.А. Укрепление власти следственной // Уголовный процесс. 2007. N 7. URL: http://www.arbitr-praktika.ru/Arch/2007/up2007-7.htm.
<4> Паничева А., Похмелкин А., Костанов Ю., Румянцев В., Решитилова И. Не оставляйте следователя безнадзорным // Законность. 2008. N 5. С. 7 - 8.
<5> Кадолко К.А. Кто развеет тень беззакония, или О некоторых вопросах криминологической функции судебной власти // Российская юстиция. 2006. N 8. С. 60.

Как известно, любое преступление - результат взаимодействия личности и внешней среды. Не рассматривая весь причинный комплекс преступлений, посягающих на конституционные права граждан при производстве предварительного расследования, хотелось бы остановиться на отдельных аспектах, детерминирующих преступления указанной категории.

Человеческой природе свойственно нарушать нормы права. Российское правосознание удивительно безразлично к вопросам формы и ко всему формальному. Нарушение процедуры проходит постоянно, хотя все процедуры и определены законом. Пренебрежение формой, игнорирование формально-юридических мотивов - самое массовое и самое трудноизлечимое заболевание <6>. Отношение к закону в России на современном этапе характеризуется как правовой нигилизм, бурно перерастающий в правовой цинизм <7>. Участники уголовного судопроизводства (дознаватели, следователи, прокуроры), нарушая письменные нормы, чувствуют себя весьма комфортно, поскольку точно так же поступают их коллеги <8>. В юридической литературе отмечается, что есть должностные лица, как в МВД, так и в прокуратуре, которые так привыкли к систематическому нарушению законов, что уже и не замечают, что совершают преступления <9>.

<6> Пастухов В. Что людям не нравится в российском правосудии // Российская юстиция. 1998. N 8. С. 23.
<7> Костанов Ю. Хотели как лучше... // Законность. 2004. N 4. С. 44.
<8> Колоколов Н.А. "Судебные практики" должны быть трансформированы в закон // Обеспечение законности в российском уголовном судопроизводстве: Материалы международной научно-практической конференции. Саранск, 2006. С. 38.
<9> Константинов В.В. Закон в тени беззакония // Российская юстиция. 2005. N 9. С. 4.

Точное соблюдение норм законов зачастую приводит к увеличению сроков расследования, создает дополнительные трудности, что вызывает негативные настроения у сотрудников. В определенных условиях у них может возникнуть искушение нарушить правовые процедуры в целях пресечения преступной деятельности <10>.

<10> Алтухов С.А. Преступления сотрудников милиции (понятие, виды и особенности профилактики). СПб., 2001. С. 66.

Использование недозволенных методов как способ получения необходимых сведений часто применяется тогда, когда законным способом получить необходимые данные не получается. Не секрет, что за последние десятилетия существенно были расширены права участников уголовного судопроизводства со стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, защитника). Появление прав корреспондировало с появлением обязанностей у должностных лиц органов предварительного расследования. Кроме того, на волне демократических преобразований, проводимых в стране, исчез фактор страха, долгое время существовавший у населения. Граждане перестали безропотно выполнять все требования должностных лиц, а начали анализировать их с точки зрения законности и обоснованности, а иногда даже (не без помощи адвокатов) стали оказывать активное противодействие правоохранительным органам. Также в связи с неудовлетворительным финансовым положением из правоохранительных органов ушло значительное количество имевших опыт работы профессионалов, и таким образом была утрачена преемственность поколений. Многие следственные работники оказались не готовы работать в таких условиях в рамках правового поля.

Сегодня реальностью является то, что подавляющее большинство следователей и руководителей следственных органов имеют опыт работы не более трех, в лучшем случае пяти лет. Уровень знаний и профессиональной подготовки следователей оставляет желать лучшего <11>. Как совершенно справедливо отмечает В.В. Лунеев, анализ уголовных дел разных категорий, особенно по экономическим преступлениям, показывает, что их совершают профессионалы, а расследуют, как правило, дилетанты <12>.

<11> Хлопушин С. Применение УПК после внесения изменений // Законность. 2008. N 4. С. 11.
<12> Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005. С. 86.

"Никто из нас не защищен, с одной стороны, от преступников, а с другой - от произвола тех, кто призван стоять на страже прав человека, - пишет Ю.И. Стецовский, - сознание многих следователей и других юристов искажено. С их точки зрения, закон вроде бы отрицать нельзя, но ведь если исполнять, то и не поймаешь и не осудишь <13>.

<13> Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность: нормы и действительность. М., 2000. С. 170.

"Нормальное демократическое общество не может себе позволить бороться с преступностью ее методами, хотя это зачастую и эффективно" <14>. Нарушение конституционных прав граждан в ходе осуществления предварительного расследования является недопустимым. Конституционные права и свободы граждан должны быть надежно ограждены не только от преступных посягательств, но и от произвола власти. Каждое право может быть осуществлено тогда, когда ему соответствует чья-то обязанность. Каждый государственный орган, каждое должностное лицо, осуществляющее производство по уголовному делу, обязаны строго подчиняться требованиям Конституции и других законов. В правовом демократическом государстве невозможно осуществлять правоохранительную деятельность недозволенными (преступными) средствами.

<14> Лунеев В.В. Указ. соч. С. 82.

Исходя из анализа уголовно-процессуального законодательства, есть основания констатировать, что в уголовном процессе судебная защита реализуется во всех его стадиях.

Во-первых, она включает в себя защиту прав граждан, нарушенных преступлениями. Предусмотренное в ст. 8 Всеобщей декларации прав человека эффективное восстановление каждого человека в правах компетентными национальными судами в случае их нарушения и осуществляется независимо от характера нарушения и степени тяжести его последствий. В этом смысле судебная защита реализуется в уголовном процессе так же, как и в процессе гражданском, теми же способами и в тех же процедурных формах. Суд своим обвинительным приговором признает права потерпевшего, присуждает виновного в причинении вреда к возмещению убытков, компенсации морального вреда, восстанавливает, если это возможно, положение, существовавшее до нарушения права (возвращает похищенное), устраняет угрозу нарушения права (ст. 12 ГК РФ).

Во-вторых, судебная защита гарантирует право каждого быть свободным от необоснованного обвинения (подозрения) в совершении преступления. «Каждый обвиняемый в совершении преступления имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты. Никто не может быть осужден за преступление на основании совершения какого-либо деяния или за бездействие, которые во время их совершения не составляли преступление по национальным законам или по международному праву. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в то время, когда преступление было совершено» (ст. II Всеобщей декларации прав человека). Реализуя свои властные полномочия, суд устанавливает отсутствие преступления в деянии обвиняемого, отсутствие доказательств обвинения и, постановляя оправдательный приговор, обеспечивает защиту прав человека. Точно так же суд защищает права обвиняемого, устанавливая меньшую, чем утверждают органы уголовного преследовании, степень его виновности, применяя закон о менее тяжком преступлении и назначая справедливое, т.е. соразмерное, наказание.

В-третьих, судебной защите подлежат права и свободы, необоснованно ограниченные самой судебной властью: «Если какое-либо лицо окончательным решением было осуждено за уголовное преступление и если вынесенный ему приговор был впоследствии отменен или ему было даровано помилование на том основании, что какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки, то это лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает компенсацию согласно закону, если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не было в свое время обнаружено исключительно или отчасти по его вине» (п. 6 ст. 14 Пакта о гражданских и политических правах). Независимость судебной власти исключает не только какое-либо вмешательство в деятельность ее органов, но и возможность отмены принятых ими актов. Ошибка судебной власти может быть исправлена только самой судебной властью. Исправление судебных ошибок гарантируется наличием в уголовном процессе специальных контрольных стадий: кассационной, надзорной и пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

В-четвертых, судебной защите подлежат права и свободы, нарушенные или необоснованно ограниченные при производстве предварительного расследования, поскольку в соответствии со ст. 9 Всеобщей декларации человека «никто не может подвергаться произвольному аресту, задержанию или изгнанию», а каждый, кто стал жертвой незаконного ареста или задержания, имеет право на компенсацию (ч. 5 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод). Статья 17 Пакта о гражданских и политических правах устанавливает, что «никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств».

В Российской Федерации исторически сформировался порядок осуществления правосудия, при котором инициатива по осуществлению уголовного преследования и защите потерпевшего принадлежит исключительно государственным органам, а активность самого пострадавшего минимизирована . Лицо, заинтересованное в защите (потерпевший), является инициатором только начала работы механизма правосудия, однако дальнейшее его функционирование поддерживают и контролируют органы, ответственные за производство по уголовному делу. В.А. Лазарева не без основания пишет, что судебная защита потерпевшего заключается лишь в праве на рассмотрение его жалобы . Правоприменительная практика свидетельствует о незащищенности процессуальной фигуры потерпевшего, причем его процессуальная пассивность является основным блокирующим фактором функционирования механизма судебной защиты. Поэтому процессуальную активность потерпевшего необходимо расширить путем:

• обеспечения потерпевшему знания и понимания своих процессуальных прав посредством не только оглашения ему их под расписку, но и путем подробного разъяснения следователем (дознавателем) механизма их использования;
• расширения крута дел частного обвинения, где потерпевший, преследуя частный интерес, имеет возможность наиболее полно реализовать его, обладая правами частного обвинителя в полном объеме;
• создания института посредничества для примирения сторон по делам частного обвинения до поступления дела в суд, используя при его создании позитивный опыт ФРГ, Австрии, Великобритании .

Вместе с тем расширение активности процессуальной фигуры потерпевшего разрешит лишь материально-правовой аспект проблемы судебной защиты, поскольку закрепление в законодательстве дополнительных возможностей потерпевшего по участию в процессе защиты еще не гарантирует успешную реализацию его субъективного интереса в процессе производства по уголовному делу. Без создания реально действующего механизма применения права на судебную защиту нельзя говорить об эффективности этого института.

Механизм реализации права потерпевшего на судебную защиту заключается в создании условий для потерпевшего и предоставлении ему специальных средств, используя которые он получит реальную возможность осуществлять свое право на судебную защиту. Теоретический смысл такого механизма состоит в создании определенного вида правоотношений между потерпевшим, с одной стороны, и дознавателем, следователем, прокурором и судом - с другой. В этих отношениях потерпевший представлял и отстаивал бы свой субъективный интерес, а государственные органы и должностные лица кроме реализации своих публичных интересов обеспечивали бы эффективность деятельности потерпевшего по защите его прав. Задачи функционирования механизма судебной защиты таковы:

• предупреждение нарушения прав потерпевшего;
• восстановление нарушенных прав лица;
• возмещение причиненного нарушением вреда заинтересованному лицу;
• привлечение к ответственности правонарушителей.

Успешное выполнение этих задач, на наш взгляд, напрямую

зависит от обеспечения условий для наиболее быстрого, глубокого и квалифицированного рассмотрения обращения потерпевшего за судебной защитой, повышения ответственности лиц, виновных в нарушении его прав.

Для оптимизации непосредственно деятельности дознавателей, следователей, прокуроров и судей и правильности принимаемых ими решений предлагалось ввести институт федеральных судей с функцией контроля. Это предложение представляется верным, поскольку судебный контроль за действиями должностных лиц при производстве по жалобе существенно улучшит положение заявителя, обеспечит своевременность и объективность рассмотрения жалобы. На первый взгляд, происходит дублирование судом функции прокурорского надзора, но при внимательном рассмотрении это выглядит иначе. Так, например, М. Шалумов считает, что судебные органы и прокуратура смогут успешно взаимодействовать и реализовать принцип законности наиболее полно по причине отличия назначения и цели деятельности этих правоохранительных органов . Будучи инициативным органом, прокурор имеет право обращения в суд с представлениями о нарушениях, дополняя тем самым надзорную работу суда по осуществлению режима законности. В связи с этим считаем, что образование специализированных судебных органов, функцией которых станет судебный контроль, разумное взаимодействие их с органами прокуратуры будет способствовать оптимизации и дифференциации всего процесса соблюдения режима законности, что повысит эффективность функционирования механизма судебной защиты потерпевшего .

На настоящий момент судебный контроль предстает как комплексный институт судебной защиты прав и свобод граждан. Судебная защита прав и свобод человека и гражданина, в свою очередь, выступает как институт конституционного права, поскольку представляет юридический механизм, с помощью которого государство обязано обеспечить соблюдение прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конституции РФ. Стало быть, механизм защиты прав и свобод человека призван укреплять правовую защищенность граждан, отвечая международным стандартам. Поэтому развитие и становление судебного контроля как формы судебной защиты прав и свобод граждан выступает необходимым и надежным механизмом. Не случайно законодатель уделил внимание не постатейному делению уголовного процесса, а делению на две части: досудебное и судебное производство. Выделив досудебное производство в самостоятельную часть процесса, особо сосредоточил внимание на судебном контроле в этой части судопроизводства, чтобы обеспечивать законный доступ к правосудию.

Направленность деятельности субъектов - участников судопроизводства теперь определяется сущностью и содержанием уголовно-процессуальных функций. Функция разрешения дела в уголовном судопроизводстве предопределяет необходимость взглянуть на судебный контроль иначе - с позиции конституционной функции судебной защиты.

Основная функция суда как органа судебной власти - правоохранительная, в широком значении этого понятия, когда объектом охраны являются права и свободы, закон и Конституция РФ как самостоятельные социальные ценности. Способом реализации судебной власти является правосудие. Следовательно, судебная власть реализует себя в уголовном процессе в форме правосудия в обычном понимании и в форме судебного контроля за соблюдением прав участников уголовного процесса в досудебном производстве.

Едва ли можно согласиться с В.А. Лазаревой, считающей, что единственной формой реализации судебной власти выступает правосудие, поскольку судебная власть определена как исключительное властное полномочие разрешать возникшие в обществе конфликты правового характера. Судебная власть наряду с правосудием осуществляет функцию государственного судебного контроля. Особенно ярко такое функциональное назначение судебной власти проявляется на стадии обжалования действий и актов органов дознания и предварительного следствия на досудебных стадиях производства по уголовным делам

Н.Г. Муратова обоснованно отмечает, что УПК РФ достаточно четко определил предмет и формы судебного контроля в досудебном производстве и раскрывает три ключевых направления защиты прав человека посредством судебной власти.

Во-первых, дан перечень следственных и процессуальных действий, осуществляемых при наличии судебного решения (сообщение суду о производстве в необходимых случаях некоторых следственных действий при отсутствии решения суда об этом).

Во-вторых, определен предмет жалоб и ходатайств участников уголовного процесса.

В-третьих, определен процессуальный механизм рассмотрения жалоб и ходатайств, а также получения разрешения на производство следственного действия .

При судебном рассмотрении жалоб деятельность суда по рассмотрению и разрешению дела по существу связана с разрешением спора о праве, а разрешение спора сторон о праве на ограничение конституционных прав граждан есть спор о наличии фактических и правовых отношений. Их оценка и проверка - конституционная обязанность суда. Результатом такого контроля выступает вынесение общеобязательного, обеспеченного принудительной силой государства судебного акта (решения) по разрешению конкретного правового спора (конфликта).

• 1) это вид государственной деятельности, осуществляемый исключительно судом, органом государственной - судебной - власти;
• 2) назначение его - защита конституционных прав и свобод человека, гражданина, осуществляемая посредством уголовного судопроизводства, регламентированного уголовно-процессуальным законом;
• 3) завершается данный вид деятельности принятием решения - актом правосудия .

При рассмотрении проблемы ответственности виновных лиц за нарушение прав и ущемление интересов потерпевшего можно выделить две группы лиц, чьи действия (бездействие) послужили основанием для обращения за защитой в суд:

• а) собственно подозреваемые (обвиняемые);
• б) представители правоохранительных органов, ответственные за производство по уголовному делу (дознаватель, следователь, прокурор, суд).

Если в первом случае интерес уголовного преследования и функционирование механизма защиты потерпевшего поддерживают и потерпевший, и государственные органы, и должностные лица, поскольку частный и публичный интересы здесь по смыслу самого уголовного преследования максимально совпадают, то при рассмотрении второго варианта, где права и интересы потерпевшего ущемлены должностным лицом (например, при производстве следственного действия), мы сталкиваемся с противоречием между частным интересом потерпевшего и нежеланием дознавателей, следователей, прокуроров и судей признавать свою вину в ущемлении прав потерпевшего. Должностное лицо, с одной стороны, обязано гарантировать потерпевшему полную реализацию его прав, с другой стороны, привлечь к ответственности виновное лицо, которым в ряде случаев является оно само. Вышестоящие органы и лица, ответственные за контроль над законностью при производстве по уголовному делу и способные привлечь к ответственности нарушителя в подобной ситуации, как показывает практика, делают это не слишком активно, назначая символическое наказание другому должностному лицу.

Практика свидетельствует: наиболее часто встречающимися нарушениями со стороны должностных лиц являются: нарушение дознавателем, следователем, прокурором срока по принятию и проверке сообщения о совершенном или готовящемся преступлении; нарушение судьей срока рассмотрения жалоб на законность, обоснованность действий (бездействия) дознавателя, следователя и прокурора; нарушение дознавателем или следователем срока направления копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела; неуказание в повестке о вызове потерпевшего места, времени, качества вызываемого лица и др. Чаще всего такие нарушения служат поводом для обжалования потерпевшим действий (бездействия) и решений должностных лиц.

Привлечение дознавателей, следователей и других должностных лиц к «символической» ответственности не удерживает этих лиц от совершения новых нарушений. Поэтому о предупреждении подобных правонарушений не может быть и речи. Необходимо ужесточить ответственность должностных лиц путем введения в УК РФ состава преступления «Грубое нарушение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства должностным лицом, ответственным за производство по уголовному делу». Кроме того, следует внести изменения в ст. 20 УПК РФ, отнеся этот состав преступления к делам частно-публичного обвинения, поскольку, нарушая права отдельного участника судопроизводства, виновное лицо ущемляет не только частный интерес конкретного лица, но и приносит вред другим участникам правоотношений путем снижения темпа и эффективности осуществления правосудия .

При осуществлении судебной защиты прав и свобод граждан и контрольной деятельности на ранних стадиях производства по уголовным делам судебные органы не решают вопросы целесообразности совершения тех или иных процессуальных действий. Суд рассматривает их исключительно с позиции права и соответствия их закону.

Следует отметить отсутствие единых подходов в оценке деятельности суда при осуществлении судебной защиты на ранних стадиях судопроизводства. Ряд авторов эти действия суда оценивают как одну из форм осуществления правосудия. Так,

З.Т. Чеджимов применительно к праву на обжалование в досудебном производстве отмечает: «...судебный контроль стал составной частью процессуальной процедуры расследования и особой формой осуществления правосудия». Что касается дачи судом разрешений на производство отдельных процессуальных действий, то они «осуществляются в форме, содержащей элементы правосудия» .

Такой же точки зрения придерживается В.А. Лазарева: «...расследование уголовного дела по существу в стадии судебного разбирательства, повторное рассмотрение его в суде второй инстанции или надзорной инстанции, действия суда при назначении судебного заседания и осуществления судебного контроля за актами предварительного расследования являются выражением сущности правосудия, т.е. формами (способами) его осуществления» .

Вряд ли целесообразно отождествлять характер действия судебных органов при рассмотрении дела по существу на разных стадиях судопроизводства по уголовным делам, где судом действительно осуществляются правосудие и судебный контроль за актами предварительного расследования. Характерно, что сторонники такого подхода признают осуществление судами наряду с правосудием и судебного контроля, оценивая его как форму или способ осуществления правосудия. Едва ли это обоснованно, поскольку судебный контроль - не форма осуществления правосудия, а самостоятельная организационно-правовая форма осуществления судебной власти в целом.

Аргументированным представляется мнение Н.М. Чепурно- вой, которая рассматривает полномочия судов по судебному контролю за актами предварительного расследования как самостоятельную организационно-правовую форму осуществления судебной власти - судебного контроля . Такой подход находит поддержку и со стороны других ученых и практиков. В литературе неоднократно отмечалось, что судебная власть реализуется не только после окончания расследования, но и в досудебных стадиях в форме судебного контроля .

Такого подхода придерживаются также В.А. Азаров и И.Ю. Та- ричко. Они считают, что более оправданно вычленение, наряду с функцией осуществления правосудия, самостоятельной уголовно-процессуальной функцит судебного контроля за деятельностью органов уголовного преследования, который имеет свои предмет и цель и осуществляется исключительно в досудебных стадиях уголовного процесса. Постоянное наращивание правового потенциала функции судебного контроля порождает необходимость определения ее места в функциональной характеристике уголовного судопроизводства, вызывает острую потребность согласования с иными функциями, а также с функциями прокурорского надзора и ведомственного процессуального контроля . Кроме того, по их мнению, функция судебного контроля за деятельностью органов уголовного преследования и функции правосудия обладают «атрибутами отдельной уголовно-процессуальной функции» .

Законодательное установление возможности лица обратиться за судебной защитой на ранних стадиях производства по уголовным делам, предусмотренной уголовно-процессуальным законодательством, направлено на усиление правозащитной роли судебной власти по обеспечению защиты прав и свобод человека и гражданина.

Как показывает комплексный анализ многообразных данных - социологических исследований, обобщения судебной практики, экспертного опроса судей, «состояние судебной защиты прав и свобод граждан, ее эффективность в настоящее время не могут удовлетворять потребности граждан и государства» . В.П. Каше- пов называет и причину: действующая система судов, судебные процедуры далеко не всегда позволяют человеку в полной мере использовать предоставленное ему Конституцией РФ право на обращение в суд для отстаивания своих прав .

Вопросы судебной защиты прав человека и гражданина в уголовном судопроизводстве должны находиться в центре внимания ученых - для всестороннего изучения этой проблемы и поиска ее решения, выработки предложений по законодательному установлению процессуальных и организационных гарантий осуществления права лица на судебную защиту в уголовном судопроизводстве.

На основе проведенного исследования можно сделать вывод о том, что судебная защита в уголовном судопроизводстве представляет собой многоаспектную (многофункциональную) уго- ловно-про-цессуальную деятельность органов судебной власти в установленных законом процессуальных формах, направленную на обеспечение доступа к правосудию и восстановление нарушенных прав и законных интересов личности при производстве по уголовному делу.

Помимо законодательного закрепления большую роль в становлении института судебной защиты в уголовном судопроизводстве сыграл Конституционный Суд РФ. Он обеспечил судебную защиту прав личности по уголовным делам и исключение из уголовного законодательства многих недемократических форм процессуального контроля: возбуждение уголовного дела судом по своему усмотрению; возвращение дела судом на дополнительное расследование; рассмотрение уголовного дела при отказе прокурора от государственного обвинения .

Судебный контроль начинается с начального этапа, как только появляются основания полагать, что в ходе уголовного судопроизводства могут быть ограничены чьи-либо конституционные права и свободы. Судебный контроль может осуществляться как по ходатайствам лиц, производящих проверку первоначальной информации о преступлении, так и по жалобам лиц, полагающих свои права нарушенными . С этого этапа начинает действовать и право на судебное обжалование и судебную защиту в уголовном судопроизводстве.

В уголовном процессе необходимо сочетание реализации права на судебную защиту и цели уголовного преследования, сбора и закрепления доказательств, неразглашения тайны следствия. В связи с этим необходимо четкое установление оснований, которые допускают обжалование в суд незаконных действий и решений: ограничение конституционных прав граждан, обжалование незаконных действий при применении мер процессуального принуждения, при проведении следственных действий. В правоприменительной практике отмечается также, что могут быть обжалованы и такие действия, которые затрудняют доступ к правосудию .

Институт судебного обжалования действий и решений должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование, является одним из несомненных достижений в области соблюдения прав и законных интересов личности в сфере уголовного судопроизводства. Он получил свое первоначальное развитие в рамках решений Конституционного Суда РФ и был закреплен в гл. 16 нового УПК РФ.

Однако новый уголовно-процессуальный закон не решил всех вопросов правоприменительной практики при реализации названного права участниками уголовного судопроизводства. Остаются вопросы о форме обжалования процессуальных действий (бездействия) и решений должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам; о субъектах и сроках обжалования и рассмотрения жалоб; об активной роли суда при рассмотрении жалоб и устранении допущенных нарушений закона; о предмете обжалования, о чем, в частности, свидетельствует постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П, разъясняющее допустимость обжалования в кассационном порядке вынесенного по итогам предварительного слушания решения суда о приостановлении производства по делу . При этом судебная практика показывает, что даже нераз- решенность названных вопросов не препятствует обращению в суд граждан за защитой своих прав и законных интересов, а суд выступает реальной гарантией этой защиты, хотя работать приходится в сложных условиях, восполняя пробелы закона опытом практической работы и применяя закон по аналогии.

Получается, что один из важнейших уголовно-процессуальных институтов, гарантирующий надлежащую охрану прав и свобод человека и гражданина, провозглашенный в качестве принципа уголовного судопроизводства (ст. 19 УПК РФ) и обеспечивающий реальное действие всех остальных принципов производства по уголовным делам, нуждается в дальнейшем детальном исследовании с позиций совершенствования его законодательного закрепления и правоприменительной практики суда, прокуратуры и органов предварительного расследования.

Нуждаются в устранении разногласий в толковании уголовнопроцессуального закона положения, регламентирующие вопросы подачи жалобы в суд в порядке ст. 125 УПК РФ и конкретизацию процесса по данной категории судебных жалоб.

Судебная защита конституционных прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в уголовном процессе предполагает осуществление судебного контроля в разных формах его проявления:

• превентивный судебный контроль за решениями и действиями органов предварительного расследования при ограничении основных конституционных прав личности (ст. 22, 23, 25 Конституции, ст. 108-110, 114, 115, 165, 448 УПК РФ);
• последующий судебный контроль решений органов предварительного расследования по процессуальным и следственным действиям (бездействию) ими уже осуществлены (ст. 125 и ч. 5 ст. 165 УПК РФ).

Функциональное значение суда характеризуется тем, что в силу ст. 15 и 243 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или защиты; решая задачи, в то же время он создает условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Судебный порядок рассмотрения жалоб в отношении задержания и ареста подозреваемого ими обвиняемого дает основания обжаловать содержание под стражей уже в период задержания лица в качестве подозреваемого до его ареста.

Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве, являясь многоаспектным понятием, фокусирует в себе сплетение различных общественно-социальных проблем и свидетельствует об их важности, сложности и вместе с тем о необходимости дальнейшего формирования новых идей, взглядов, подходов к реализации судебной власти в уголовной юстиции и ее перспективах в современном обществе. Доступность судебной власти является в современном обществе показателем его демократичности, уровня правовой культуры и правосознания его граждан.

Следует согласиться с оценкой, данной Рябковой О.В., что судебный контроль за проведением следственных действий и решений прокурора, органов предварительного расследования, ограничения конституционных прав и свобод граждан в уголовном процессе РФ - специфическая уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение соблюдения в уголовном процессе конституционных прав и свобод участников процесса, недопущения их нарушения, восстановления незаконно и (или) необоснованно нарушенных конституционных прав .

Вопрос о роли суда при осуществлении судебной защиты в уголовном судопроизводстве остается дискуссионным. В литературе вносятся предложения о необходимости создания специализированной судебной системы в виде аппарата следственных судей по разрешению вопросов, касающихся ограничений конституционных прав граждан, прямо предусмотренных ст. 22, 23, 25 Конституции РФ .

Высказывается мнение о том, что постановления о возбуждении уголовного дела и о привлечении лица в качестве обвиняемого не должны быть предметом рассмотрения суда в порядке ст. 125 УПК РФ , поскольку от процессуальной неурегулированности в данной статье сроков разрешения жалоб страдают потерпевшие, которые вопреки ч. 1 ст. 6 УПК РФ не могут получить государственную защиту и восстановление своих прав и законных интересов .

Безусловно, законодательное закрепление порядка судебной защиты прав и свобод требует совершенствования, в то же время практика подтверждает, что в досудебных стадиях уголовного процесса процедура обжалования решений и действий (бездействия) органов расследования является действенным способом обеспечения защиты интересов граждан, участвующих в судопроизводстве.

Законодательная инициатива последних лет была направлена на расширение пределов обжалования решений и действий (бездействия) органов расследования в ходе судебного производства. Так, Конституцией РФ 1993 г. были определены новые подходы к праву граждан на судебную защиту от незаконных действий и решений органов власти и отдельных должностных лиц. В соответствии с этими подходами расширился предмет жалобы, выразившийся в признании права на обжалование решений об отказе в возбуждении уголовного дела, об избрании, отмене или изменении меры пресечения. Конституцией РФ расширен крут субъектов, наделенных правом на обжалование. В настоящее время таким правом обладают не только участники процесса, но и иные заинтересованные лица, чьи права и законные интересы затронуты действиями или решениями органов предварительного расследования.

Вместе с тем в законодательных актах возник ряд противоречий процессуального характера, касающихся обжалования в суд решений и действий органов расследования. В новом УПК не регламентирован механизм порядка подачи жалобы, не предусмотрены сроки рассмотрения жалоб. П.А. Лупинская обоснованно считает, что определение суда, который вправе рассматривать жалобу на действия и решения, принятые в стадиях досудебного производства, должно учитывать необходимость обеспечить рассмотрение жалобы в разумные сроки, возможность участия в ее рассмотрении заинтересованных лиц.

Организационно-правовой формой осуществления судебной защиты в уголовном процессе на ранних стадиях производства дознания и предварительного следствия является судебный контроль за решениями и действиями органов предварительного расследования.

В литературе выделяют обычный (ординарный) отложенный судебный контроль, осуществляемый в стадии судебного следствия, и экстраординарный (необычный, оперативный) судебный контроль в стадии предварительного расследования. По отношению к основному - обычному отложенному судебному контролю - экстраординарный носит частный, вспомогательный, правообеспечительный характер и ни в коей мере не способен заменить обычный отложенный судебный контроль .

В процессуальной регламентации судебной защиты в уголовном судопроизводстве и его организационном обеспечении имеются и недостатки.

В ходе досудебного производства предметом обжалования в судебном порядке являются два вида действий и решений органов предварительного расследования. Первая группа - решения, обжалование которых прямо предусмотрено в УПК РФ: постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела (ч. 1 ст. 125, ч. 5 ст. 148 УПК РФ) и о прекращении уголовного дела (ч. 1 ст. 125 УПК РФ). В суд может быть подана жалоба и на отказ в приеме сообщения о преступлении (ч. 5 ст. 144 УПК РФ).

Вторую группу составляют иные действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию. Неопределенность данной категории действий (бездействия) и решений дознавателя, следователя, прокурора создает трудности как у граждан, так и у суда.

Основываясь на позиции Конституционного Суда и ч. 2 ст. 46 Конституции РФ, следует заключить, что участники уголовного процесса вправе обжаловать в суд любые действия и решения органов предварительного расследования, затрагивающие их права и свободы и требующие незамедлительного реагирования.

На действия и решения органов предварительного расследования могут подавать жалобы в суд не только любые участники уголовного процесса, но и иные лица, как физические, так и юридические, непосредственно в расследовании не участвующие, если досудебным производством затрагиваются их права и свободы.

Правоприменительная практика показывает, что под иными лицами, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемыми действиями (бездействием) и решениями, суд понимает:

• добросовестных приобретателей, а также других участников гражданско-правовых отношений, если обжалуемые действия (бездействие) или решения могут существенно изменить условия гражданско-правового договора;
• организации, сотрудники которых совершили преступление, связанное с выполнением своих служебных обязанностей, и для которых этот факт влечет определенную ответственность (например, пожар на складе);
• организации либо лица, права и интересы которых нарушены проведением следственных действий (например, обыск, изъятие в магазине у работников, совершивших преступление), которые причиняют ущерб владельцу.

Подобное разъяснение должно найти отражение в отдельных методических рекомендациях, специально разработанных для судей, рассматривающих жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, либо в руководящих разъяснениях Верховного Суда РФ.

Уголовно-процессуальный закон никак не ограничивает конечный срок обжалования, что создает серьезные трудности для надлежащего рассмотрения и разрешения жалобы, поскольку по прошествии времени утрачиваются доказательства (например, для проверки отказа в возбуждении уголовного дела), возникают сложности с поиском лица, чьи действия обжалуются, истекают сроки привлечения к ответственности и т.д. В связи с этим в УПК РФ должно быть внесено положение, регламентирующее срок обращения с жалобой на процессуальные действия и решения органов предварительного расследования.

Правоприменительная практика показывает, что при определенных обстоятельствах суды отказывают в приеме жалоб, несмотря на то, что ст. 125 УПК РФ не предусматривает принятие судом такого решения. Приводит судей к подобному разрешению жалоб наличие в уголовно-процессуальном законе, хоть и в неконкретизированном виде, определенных условий, соблюдение которых обязательно при подаче жалобы.

По смыслу ст. 46-52, 118, 120 и 123 Конституции РФ и корреспондирующих им ст. 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения по делу и принимать меры к устранению препятствующих этому обстоятельств, а значит, он должен быть наделен уголовно-процессуальным законом соответствующими полномочиями. В противном случае обеспечение в должном объеме права на судебную защиту было бы невозможным.

Однако не все положения уголовно-процессуального закона позволяют эффективно выполнять возложенные на судей обязанности по рассмотрению жалоб. Так, нуждаются в пересмотре сроки рассмотрения жалобы в суде; необходимо урегулирование вопроса о предоставлении органами предварительного расследования и прокурором необходимых документов для надлежащего рассмотрения жалобы и принятия правосудного решения по ней, а также участия в судебном заседании отдельных лиц; следует более подробно регламентировать саму процедуру проведения судебного заседания в порядке ст. 125 УПК РФ и возможные варианты судебных решений по результатам рассмотрения жалобы.

Кроме того, ст. 125 УПК РФ не обязывает органы предварительного расследования и прокурора предоставлять судье необходимые материалы, в отличие от ст. 124 УПК РФ, которая хотя бы опосредованно предполагает возможность прокурора истребовать дополнительные материалы, необходимые для проверки жалобы. В уголовно-процессуальном законе должна найти место норма, согласно которой органы расследования и прокурор, получившие жалобу, обязаны незамедлительно направить ее в суд с объяснениями и необходимыми материалами, удостоверяющими законность и обоснованность принятых ими процессуальных решений и проведенных процессуальных действий.

Нуждаются в уточнении вопросы активности суда при рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ. Следуя принципу состязательности, обязанность доказывания обоснованности и законности принимаемых решений и проводимых действий, и в противовес - их незаконности и необоснованности лежит, соответственно, на прокуроре и заявителе (защитнике, представителе).

Согласно ч. 5 ст. 125 УПК РФ по результатам рассмотрения жалобы судья выносит одно из следующих постановлений: 1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение; 2) об оставлении жалобы без удовлетворения.

В правоприменительной практике встречаются случаи, когда после вступления в законную силу судебного постановления о признании постановления следователя (прокурора) незаконным данное постановление не отменяется.

Признав постановление, решение незаконным и необоснованным, суд должен отменить его, указав орган, на который возлагается контроль за исполнением судебного решения, а также необходимые действия, которые должны быть выполнены для восстановления нарушенных прав заявителя и иных лиц, чьи интересы были ущемлены, и срок для исправления ошибок. Все это должно найти отражение в уголовно-процессуальном законе. Институт обжалования процессуальных действий и решений должен выступать как надлежащая гарантия законных интересов лиц, вовлекаемых в сферу производства по уголовным делам .

Уголовное судопроизводство обеспечивает защиту материальных и процессуальных прав не только потерпевшим, непосредственно обращающимся в компетентные органы с заявлением о совершении преступления, и лицам, обвиняемым или подозреваемым в совершении преступлений, но и всем гражданам, вовлекаемым в процессуальную деятельность безотносительно к их роли в уголовном процессе на любом этапе производства по уголовному делу.

Особой спецификой отличается право на защиту, предоставленное лицу, обвиняемому или подозреваемому в совершении преступления.

Следует отметить, что право обвиняемого на защиту не тождественно праву на судебную защиту. Право на защиту от обвинения, рассматриваемое в материальном смысле как право на защиту от необоснованного осуждения, право на оправдание судом или на справедливый приговор, безусловно, охватываются материальным же понятием судебной защиты. Однако в процессуальном смысле право на защиту выходит за пределы судебной защиты, так как включает в себя те права, которые обвиняемый лично или с помощью своего защитника реализует в досудебных стадиях (представление доказательств, заявление ходатайств и отводов, многочисленные правомочия частного характера, принадлежащие обвиняемому как участнику предварительного расследования). В последнем случае право обвиняемого на защиту может рассматриваться как составная часть судебной защиты, поскольку в случае нарушения оно подлежит восстановлению судом.

Поднятие судебной защиты на высоту принципиального положения обеспечивает ее нерушимость, присущую принципам уголовного судопроизводства, и является единственной гарантией, с помощью которой можно заставить судебную систему защищать, прежде всего, права и свободы граждан, а не интересы государства, отождествляемые органами, осуществляющими уголовное преследование, с собственными интересами.

Таким образом, охрана прав и свобод участников уголовного судопроизводства, их защита, защита обвиняемого и подозреваемого, судебная защита представляют собой хотя и тесно связанные, но не тождественные понятия.

Защита, в том числе судебная, прав и свобод человека и гражданина имеет в уголовном процессе разные направления и формы реализации, в связи с чем может возникнуть вопрос об установлении приоритетности интересов. Чьи права и свободы должны быть защищены в первую очередь - обвиняемого или потерпевшего? Право обвиняемого на защиту длительное время рассматривалось в отечественной науке как приоритетное направление уголовно-процессуальной деятельности, которому посвящены труды самых известных ученых

Случаи ущемления прав одного человека другим встречаются повсеместно.

Нередко приходится быть свидетелями конфликтов на религиозной почве, связанных с межрасовой неприязнью. Граждане притесняют друг друга из личных соображений, примеры нарушения прав человека можно наблюдать в общественной жизни.

Ситуация усугубляется, если взаимоотношения между близкими людьми, соседями по подъезду, руководством также не отвечают требованиям Конституции.

Этот документ достаточно объемный и в двух словах пересказать его не получится точно.

В первой главе прописаны основы конституционного строя нашего государства. Вторая глава содержит перечень прав и свобод граждан и человека. Третья – разъясняет, каким образом происходит федеративное устройство российского общества.

В отдельных главах рассмотрены полномочия президента, федерального собрания, правительства нашего государства, судебной власти и прокуратуры, органов местного самоуправления.

Статья 136 УК РФ четко прописывает все виды взысканий, которые можно применить к человеку, занимающемуся притеснением другого человека.

В ней сказано, что любые формы ограничения прав человека запрещены, и действующее законодательство строго наказывает подобные деяния:

Данные меры наказания можно применить к должностным лицам, занимающим руководящие посты в различных организациях, в государственных учреждениях, а также в некоммерческих организациях.

На самом деле, заслуженное наказание за ущемление прав человека настигает далеко не каждого, кто этого заслуживает. Люди не торопятся отстаивать свои права, терпя притеснения.

Не нужно бояться бороться за свои права. Тогда фактов притеснения будет меньше, люди начнут уважать не только собственные интересы, но принимать сторону других граждан.

Каждый человек имеет определенные права. Гражданин должен воспринимать себя как полноценного участника экономической, политической, социальной, культурной жизни страны. Именно с позиции права люди оценивают свое поведение по отношению к другим гражданам как правильное или неправильное.

Для мирового правозащитного общества 2020 год ознаменовался 70-ой годовщиной создания Всеобщей Декларации прав человека .

Фраза из нее известна каждому, она гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства.»

И соблюдать все эти права и обязанности человека должно государство . Но вряд ли удастся отыскать хоть одно государство, которое на 100% придерживалось бы данное предписание.

Авторы российской Конституции целиком и полностью опирались на Декларацию, создавая главный правовой документ нашей страны. Права и свобода человека здесь в приоритете. За соблюдением всех аспектов следят местные органы самоуправления, обеспечиваются эти права правосудием.

Ограничение прав и свобод человека могут происходить только в том случае, если его деятельность противоречит основам конституционного строя.

Но и это ограничение может происходить только в рамках закона и не причинять вред виновному. При этом, ни в коем случае нельзя ограничит право на жизнь и достоинство человека.

Каждый человек имеет гарантию на судебную защиту своих прав . Сюда же относится возможность получения квалифицированной судебной помощи.

Если человек уверен, что государство не стремится в полной мере осуществить всех его правовых гарантий и состав преступления на лицо. он может обратиться в межгосударственные органы защиты прав и свобод человека.

Конституция Российской Федерации предусматривает специальный институт, контролирующий соблюдение прав и свобод человека. С 2016 года в России этот пост занимает Татьяна Николаевна Москалькова. В этой должности она пробудет пять лет.

Ежегодно на имя уполномоченного по правам человека поступают жалобы о фактах несоблюдении прав и свобод граждан. Большая доля этих заявлений написана на конкретных лиц.

За последние годы наметилась явная тенденция к снижению жалоб граждан на ущемление их прав. Так, если в 2016 году было зафиксировано 42 549 заявлений, то уже в 2017 году их количество снизилось до 41 840 штук.

Остается надеяться, что этот показатель отражает истинное положение вещей, и фактов нарушения прав и свобод граждан в предыдущем году было действительно меньше.

Тематика жалоб разнообразная . Люди жалуются на уголовно-процессуальное законодательство, почти треть обращений (30%) связана именно с этим направлением.

Есть жалобы на жилищное законодательство, таких набралось больше 17%. Почти половина обращения содержит жалобы на уголовно-исполнительное законодательство.

Ярким примером нарушения прав человека стала ситуация с многодетной семьей Н. в Тульской области . Местное самоуправление пожелало получить приобретенную семьей квартиру в собственность муниципалитета потому, что по данному объекту в прошлом были зафиксированы мошеннические сделки. Судебные органы поддержали позицию муниципальных властей и вынесли решение о выселении семьи из честно приобретенной квартиры. Решением верховного суда данное постановление было отменено и права семьи на жилплощадь были восстановлены.

Не раз отмечались факты незаконного возбуждения уголовных дел . Так, по факту обращения Уполномоченного к прокурору Ивановской области было заведено 2 уголовных дела против лиц, пытавшихся незаконно присвоить себе средства умершей супруги пенсионера С. В результате, права пенсионера были восстановлены, деньги возвращены, а обратившийся пенсионер был признан потерпевшим лицом.

За предыдущий год к Уполномоченному поступил ряд жалоб на нарушение прав граждан в местах принудительного содержания . Целый ряд обращений на имя Уполномоченного написали родственники и правозащитники, ходатайствуя за осужденную Р., содержащуюся Пермском ГУФСИН. У женщины был диагностирован рак, но во время содержания в учреждении ей не проводилось должное медицинское обследование, не говоря уже про лечение. В результате вмешательства осужденной провели все требуемые процедуры и назначили комплексное лечение.

И эти факты далеко не единичны, если учитывать, что на стол к Уполномоченному попадают далеко не все обращения от граждан. Большую их часть все же решают на местном уровне.

Основное назначение Уполномоченного по правам человека – защищать права и свободу граждан. Но это не значит, что каждый человек в случае нарушение его конституционных прав должен сразу обращаться в приемную Уполномоченного по правам человека.

Для начала необходимо написать заявление в местную прокуратуру. Именно туда следует обращаться в случаях нарушений в первую очередь. Этот орган призван на местном уровне следить за тем, чтобы права граждан соблюдались по всем пунктам.

Обращение может быть по следующим причинам:

Это лишь часть ситуаций, при которых гражданин может обратиться в прокуратуру, требуя соблюдение законности.

Жалобу в прокуратуру можно направить любым удобным для себя способом:

Большинство граждан идут традиционным способом и обращаются в прокуратуру лично, считая этот способ самым надежным.

После проведения всех необходимых проверок на имя заявителя поступит ответное письмо от прокурора, в котором будут прописаны принятые меры и результат рассмотрения жалобы.

Куда еще можно написать о нарушении прав человека, если результат обращения в прокуратуру вас не удовлетворил? Пишите напрямую к Уполномоченному по правам человека в России.

В этом случае жалобу также можно лично принести в приемную чиновника, можно отправить заявление посредством электронной почты, что весьма удобно, учитывая просторы нашей родины, можно отослать бумагу по почте или сделать заявление посредством социальных сетей.

Срок рассмотрения жалобы – 10 дней с момента ее получения . По истечении этого срока Уполномоченный должен вынести свое решение по поводу дальнейшей судьбы жалобы.

Срок окончательного рассмотрения зависит от того, сколько времени уйдет на получение всех необходимых запросов из соответсвующих органов. Ответ заявитель получит тем способом, который указал в заявлении.

Не последнюю роль в соблюдении прав и гарантий граждан выполняют сотрудники правоохранительных органов. Если в отношении сотрудника полиции был выявлен факт нарушения им своих должностных полномочий, наказание постигнет его независимо от занимаемой должности.

Что входит ответственность сотрудника полиции? Он отвечает за незаконные распоряжения и приказы, если они выходят за рамки предоставленных полномочий.

Это могут нарушения, совершенные по роду служебной деятельности. За них он несет ответственность как должностное лицо. Это может превышение служебных полномочий или невыполнение своих служебных обязанностей.

За это нерадивого сотрудника могут привлечь к дисциплинарной, уголовной или материальное ответственности:

Вывод

Законодательно в Конституции прописаны права человека, на которые он имеет право. Но для того, чтобы они в полной мере соблюдались, необходимо, чтобы человек их хорошо знал.

Только в этом случае он сможет в полной мере пользоваться всеми положенными ему гарантиями. В случае нарушения прав человека можно восстановить справедливости, обратившись в соответствующую структуру.

1. В защиту прав и свобод человека и гражданина, пострадав-
шего от преступления, осуществляется судопроизводство по многим
уголовным делам. Это прежде всего дела о преступлениях против
личности, жизни, здоровья, свободы и достоинства, против наруше-
ний политических и трудовых прав (ст. 102-151 УК РСФСР).

Неверно было бы, однако, ограничивать участие потерпевшего
лица делами о преступлениях, квалифицируемых статьями уголовно-
го закона, в которых личность, ее права и свободы обозначены как
родовой объект деяния.

Наряду с родовым объектом права и свободы личности подле-
жат защите при расследовании и судебном разбирательстве по делам
о преступлениях других категорий, включая государственные пре-
ступления (например, террор, бандитизм), должностные (например,
превышение власти), преступления против правосудия (например,
ложный донос, принуждение к даче показаний), преступления против
порядка управления (например, посягательство на жизнь работника
милиции), против общественной безопасности и общественного
порядка (например, хулиганство), воинские преступления (напри-
мер, так называемые нарушения уставных правил взаимоотношений
между военнослужащими, более известные как дедовщина) и др.
(ст. 66, 67, 77, 171, 183, 191 2 , 206, 244 УК РСФСР).

2. Легальное определение потерпевшего дано в ст. 53 УПК
РСФСР: «Потерпевшим признается лицо, которому преступлением
причинен моральный, физический или имущественный вред». Подоб-

174 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

ным образом о потерпевшем как лице, которому причинен вред
преступлением, говорит и материальный уголовный закон (например,
ст. 102, 104, 107, 108, 110, 117, 121, 126 УК РСФСР).

Между тем понятие потерпевшего в материальном и процессу-
альном праве имеет разный смысл. Нормы уголовного материального
права предназначены для применения к реально существующим до-
стоверно установленным фактам преступлений. Вопрос, причинен ли
преступлением вред определенному лицу, суд решает в итоге исследо-
вания всех обстоятельств дела при постановлении приговора. Утвер-
дительный ответ на этот вопрос означает признание лица потерпев-
шим в материально-правовом смысле. Признанию же потерпевшим в
процессуальном смысле соответствует иная ситуация. Здесь акт
признания потерпевшим служит предпосылкой предоставления дан-
ному лицу комплекса процессуальных прав. Значительную их часть
составляют права, используемые при собирании и оценке доказа-
тельств: право давать показания, представлять доказательства, заяв-
лять ходатайства и др. Потерпевшему данные права нужны, посколь-
ку причинение ему вреда не вполне доказано и он намерен это дока-
зать. Таким образом, если признание гражданина потерпевшим в ма-
териальном смысле является одним из итогов доказывания, то
признание потерпевшим в процессуальном смысле служит лишь
предпосылкой его участия в процессе и имеет место уже при наличии
оснований предполагать преступное причинение ему вреда. Наиболее
отчетливо это прослеживается в правилах о так называемых делах
частного и частно-публичного обвинения, по которым жалобщик
признается потерпевшим в силу самого решения о возбуждении уго-
ловного дела (ст. 27, ч. 5 ст. 109 УПК РСФСР), тогда как достоверное
знание о причинении вреда и событии преступления к этому моменту
обычно еще не достигается 1 .

Отождествление же процессуального и материально-правового
понятий потерпевшего используется для оправдания практики тех
следователей, которые до конца расследования затягивают признание
лица потерпевшим под предлогом, что причинение ему вреда еще
вполне достоверно не установлено. В результате потерпевший в зна-

1 О соотношении процессуального и материального понятий потерпевшего так-
же см.: РахуновР. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому
праву.М., 1961. С. 246; Мотовиловкер Я. О. Вопросы теории советского уголовного
процесса. Томск, 1971. С. 93.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 175

чительной мере лишается возможности использовать свои процессу-
альные права.

Эти факты и соображения лежат в основе предложений вклю-
чать в закон дефиницию, раскрывающую понятие потерпевшего в
процессуальном смысле как вероятной жертвы преступления 1 .

Чем раньше лицо признано потерпевшим, тем шире его воз-
можности реально использовать свои процессуальные права.

Указания на определенное лицо как на жертву преступления
обычно содержат не только жалобы на преступления, преследуемые в
порядке частного или частно-публичного обвинения, но также заяв-
ления и сообщения, которые служат поводом к возбуждению уголов-
ных дел об убийствах, причинении тяжких телесных повреждений
и др. Информация, образующая содержание этих сообщений, пред-
ставляет собой достаточные основания не только для возбуждения
уголовного дела, но и для одновременного признания указанного ли-
ца потерпевшим.

Подлежит ли признанию потерпевшим тот, против кого со-
вершено неоконченное преступление (приготовление) или покуше-
ние на преступление? Отрицательный ответ на этот вопрос моти-
вируется указанием на то, что от покушения или приготовления к
преступлению нет вредных последствий.

«Что же это за потерпевший, - риторически спрашивали сто-
ронники этого взгляда, - если действия преступника не затронули
его прав и интересов, не причинили ему никакого вреда? ...Ясно, что
признание такого гражданина потерпевшим и выполнение в дальней-
шем всех вытекающих из этого акта процессуальных действий было
бы не только бесполезным, но и обременительным занятием как для
этого гражданина, так и для органа расследования и суда» 2 .

В этих рассуждениях, однако, не принято во внимание, что при-
готовление к преступлению и покушение на преступление признаны
общественно опасными уголовным законом (ст. 15 У К РСФСР) и са-
мо возникновение этой опасности есть вред. Не удавшееся преступни-

1 Одну из таких дефиниций сформулировал В. Н. Савинов: «Потерпевшим
признается физическое лицо, в отношении которого имеется достаточно оснований по-
лагать, что против его охраняемого блага совершено преступное посягательство» (Сави-
нов В. Н. Потерпевший в уголовном процессе. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Харь-
ков, 1978. С. 9).

2 Савицкий В. М., Потеружа И. И. Потерпевший в советском уголовном
процессе. М., 1963. С. 9.

176 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

ку посягательство может быть повторено. Поэтому подвергшийся та-
кому посягательству естественно заинтересован в изобличении и на-
казании виновного. При этом вопрос, был ли он осведомлен о
предпринятом против него посягательстве, несуществен 1 . Практика
знает случаи, когда и о законченном преступлении потерпевший
впервые узнает только от следователя (например, когда квартирная
кража совершена во время длительного отсутствия владельца или
когда он считал украденную вещь утерянной и т. п.). Если мате-
риальный уголовный закон предусматривает судебную защиту чело-
века от покушений и приготовлений независимо от реального ущерба
его здоровью и имуществу, то нелогично лишать его процессуальных
полномочий судебной защиты. В какой мере он воспользуется этими
полномочиями, пусть он решает по своему усмотрению. Но это воз-
можно лишь после того, как следователь и суд признают его по-
терпевшим. Это соответствует целям правосудия. Ибо «обременяя»
следователя и суд своими показаниями, ходатайствами, представлен-
ными доказательствами, потерпевший содействует обнаружению ис-
тины 2 .

Конституционному принципу равенства перед законом и судом
соответствует равное право граждан на судебную защиту независимо
от социального или имущественного положения, расовой или нацио-
нальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к
религии, рода и характера занятий, места жительства и других обсто-
ятельств (ст. 14 УПК РСФСР). Не должны влиять на решение о
признании лица потерпевшим и на объем его прав в этом качестве его
репутация, наличие или отсутствие судимости и т. п.

Дискуссионным оказался вопрос о значении в данном аспекте
неправомерных или нравственно порицаемых действий потерпевше-
го, которые явились причиной преступления, или поводом к его со-
вершению, или обстоятельством, способствовавшим преступлению.

1 В зависимость от этого ставит признание лица потерпевшим Л. В. Батищева.
См.: Батищева Л. В. О признании лица потерпевшим при покушении на преступле-
ние/УПроблемы совершенствования предварительного следствия и прокурорского над-
зора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия. М.,
1982. С. 58.

2 См.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. T.I.M.,1968.
С. 257; Ратинов А. Участие потерпевшего в предварительном следствии/УСоциалисти-
ческая законность. 1959. № 4. С. 33; Рахунов Р. Расширение прав потерпевшего/УСо-
циалистическая законность. 1960, № 4. С. 37.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 177

Одна из точек зрения состоит в том, что в этих случаях лицо, пре-
терпевшее от преступления, не должно признаваться потерпевшим 1 .

Полагаю, правилен противоположный взгляд. Праву личности
на судебную защиту, установленному материальным законом, долж-
ны соответствовать процессуальные средства реализации этого права.
Иначе говоря, если причинение морального, физического или имуще-
ственного вреда влечет уголовную ответственность, человек, понес-
ший этот вред, должен быть признан потерпевшим.

Практически эта проблема затрагивает широкий круг лиц. Так,
по данным В. А. Дубривного, в ряде регионов порицаемое (безнравст-
венное, противоправное) поведение потерпевших в делах об убийст-
вах составило от 35 до 42% случаев, по делам о телесных поврежде-
ниях - от 30 до 39%, по делам о мошенничестве - от 98 до 100%.
Непризнание этих лиц потерпевшими противоречило бы действую-
щему законодательству. Совершение преступления под влиянием
сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действи-
ями потерпевшего, а равно совершение преступления с превышением
пределов необходимой обороны от преступления, учиненного по-
терпевшим, не исключает, но лишь смягчает уголовную ответствен-
ность (п. 5 и 6 ст. 38, ст. 104, 105, 110, 111 У К РСФСР). Институт
встречного обвинения в российском уголовном процессе предусмат-
ривает предание суду по одному делу двух и более лиц, каждый из ко-
торых, уличаемый в преступлениях, выступает по отношению к
другому как обвиняемый и одновременно потерпевший (ст. 109 УПК
РСФСР) 2 .

1См.: Цыпкин А. Л. К вопросу о защите прав личности в уголовном судо-
производстве//Развитие прав граждан СССР. Саратов, 1973. С. 11; Дубривный В. А.
Потерпевший от преступления на предварительном следствии. Саратов, 1966. С. 22.
Эту позицию, казалось бы, подтверждает разъяснение Пленума Верховного Суда
СССР, который разъяснил, что «размер возмещения вреда, причиненного лицу при
отражении его общественно опасного посягательства, если было допущено превышение
пределов необходимой обороны, в зависимости от обстоятельств дела и степени вины
оборонявшегося и посягавшего должен быть уменьшен либо в возмещении вреда долж-
но быть отказано» (Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-
1986. М., 1987. С. 473). Однако речь идет о разных вещах. Пленум в данном случае
разъясняет, как должно быть разрешено материально-правовое отношение. Признание
же потерпевшим - элемент процессуальных отношений, предшествующих разреше-
нию материально-правовых.

2 Подробнее об этой интересной, мало разработанной проблеме см.: Котикам С. И.,
Лукашевич В. 3. Судопроизводство по делам частного обвинения. Л., 1972. С. 145- 157.

178 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Один из противников признания потерпевшими лиц, которые
сами действовали небезупречно, ссылался на постановление Пленума
Верховного Суда СССР от 31 июля 1962 г. «О судебной практике по
делам о взяточничестве», где сказано: «Освобождение взяткодателя от
уголовной ответственности по мотивам вымогательства у него взятки
или добровольного заявления о случившемся не означает отсутствия в
действиях этого лица признаков преступления», и потому «взяткода-
тель не может признаваться потерпевшим и не вправе претендовать
на возвращение ему ценностей, переданных в виде взятки» 1 .

Здесь затронута относительно частная, но актуальная пробле-
ма, в которой переплелись вопросы уголовного и уголовно-процессу-
ального права.

Представляется, что эти два основания освобождения взяткода-
теля от уголовной ответственности - вымогательство взятки и добро-
вольное заявление о случившемся - принципиально различны по
своей юридической природе и должны бы иметь разные последствия.
В случае, когда взятка дана по воле взяткодателя, его действия
преступны, а последующее его же сообщение о содеянном ничего в
квалификации деяния не изменяет. Освобождение же от ответствен-
ности в этих условиях - лишь приз за содействие изобличению опас-
ного преступника.

Качественно иное событие представляет дача взятки в резуль-
тате вымогательства. Заметим, кстати, что постановление Верховного
Суда «О судебной практике по делам о взяточничестве» от 31 июля
1962 г., которое приводил В. А. Стремовский, отменено в связи с
принятием одноименного постановления от 23 сентября 1977 г. В по-
следнем Верховный Суд дал по рассматриваемому вопросу новое
разъяснение, противоположное предыдущему: «В случаях, когда в от-
ношении взяткодателя имело место вымогательство и он добровольно
заявил об этом до передачи взятки, деньги и иные ценности,
переданные в виде взятки, возвращаются владельцу» 2 . Данное разъ-
яснение, видимо, вызвано к жизни практикой сотрудников оператив-
ных служб, которые, получив жалобу на вымогательство взятки,
предлагают жалобщику передать взятку под их контролем, чтобы за-

1 Стремовский В. А. Участники предварительного следствия в советском уго-
ловном процессе. Ростов-на-Дону, 1966. С. 210; Сборник постановлений Пленума
Верховного Суда СССР. 1924-1963. М., 1964. С. 262.

2 Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 679.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 179

хватить взяткополучателя с поличным на месте преступления. В этих
действиях конфискация предмета взятки явилась бы несправедли-
востью.

Представляется, однако, что возврат полученного в случае вы-
могательства взятки имеет и более общие основания. По разъяснению
комментаторов, вымогательство взятки заключается в том, что долж-
ностное лицо «поставило под угрозу правоохраняемые интересы
взяткодателя» 1 . Однако, как известно, вымогательство не только спо-
соб получения взятки, но и самостоятельный состав имущественного
преступления, предусмотренного ст. 148 У К РСФСР. От «простого»
вымогательства получение взятки посредством вымогательства отли-
чается тем, что берущий использует при совершении преступления
свои служебные полномочия. Но это различие не должно ухудшать
положения взяткодателя, подвергшегося вымогательству. Как и жерт-
ва «простого» вымогательства, он является потерпевшим (независимо
от того, сообщил он или не сообщил, сообщил заранее или постфак-
тум о даче взятки).

Завершить рассмотрение этого вопроса хотелось бы словами
Л. Д. Кокорева: «...оценка поведения потерпевшего может быть очень
спорной, и пока суд не рассмотрит дело, нельзя считать окончательно
установленным не только факт совершения преступления обвиняе-
мым, но и факт антиобщественных действий потерпевшего. Эти фак-
ты должны исследоваться, проверяться в ходе судопроизводства, и по-
терпевшего нельзя лишать права доказывать правомерность своих
действий» 2 .

3. Потерпевший вправе давать показания по делу, лично или
через своего представителя представлять доказательства, заявлять
ходатайства, знакомиться с материалами дела с момента окончания
предварительного следствия, участвовать в судебном разбиратель-
стве; заявлять отводы; приносить жалобы на действия лица, произво-
дящего дознание, следователя, прокурора, суда, а также на приговор
или определение суда и постановление народного судьи; поддержи-
вать обвинение по делам о не особо опасных преступлениях против
личности (ч. 2 и 3 ст. 53 У ПК РСФСР).

1 Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. М., 1984. С. 367.
^Кокорев Л. Ц,. Некоторые вопросы виктимологии, ее влияние на признание
лица потерпевшим и его участие в расследовании и профилактике преступле-
ний//Виктимология и профилактика правонарушений. Иркутск, 1979. С. 58-59.

180 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Согласно конституционному принципу равенства граждан
перед законом и судом потерпевший и обвиняемый должны обладать
равными процессуальными правами. Однако в УПК РСФСР этот прин-
цип не всегда выдерживается. Так, в отличие от обвиняемого и защит-
ника потерпевший и его представитель лишь извещаются об оконча-
нии дознания и направлении дела в суд, но материалы дела для озна-
комленияим не предъявляются (п. 2 ч. 2 ст. 120 УПК РСФСР).

После выполнения дополнительных следственных действий по
ходатайствам потерпевшего и его представителя они не имеют права
вновь ознакомиться с материалами дела (ср. ст. 200 с ч. 4 ст. 204 УПК
РСФСР). В отличие от обвиняемого потерпевший и его представитель
не имеют права получить копию обвинительного заключения (ст. 237
УПК РСФСР) и не участвуют в судебных прениях по делам публич-
ного обвинения. Подобную дискриминацию иногда высокопарно объ-
являют процессуальной экономией. Вернее бы назвать это мелким
крохоборством за счет прав человека и гражданина, ищущего судеб-
ной защиты своих прав и свобод.

Примечательный пример - эволюция предписаний о правомо-
чиях потерпевшего в суде. В изначальном тексте ч. 2 ст. 53 УПК
РСФСР зафиксировано право потерпевшего и его представителя
«участвовать в исследовании доказательств на судебном следствии».
Но 8 августа 1983 г. Президиум Верховного Совета РСФСР заменил
эту формулировку на «участвовать в судебном разбирательстве». По-
скольку судебное разбирательство включает наряду с судебным след-
ствием еще и прения сторон, единственный смысл этого изменения
состоял, вроде бы, в том, что потерпевшему и его представителю от-
ныне дано право участвовать в судебных прениях и таким образом под-
держивать обвинение по любому делу. Однако в той же ст. 53 УПК
РСФСР нетронутой осталась ч. 3, по-прежнему ограничивающая пра-
во потерпевшего поддерживать обвинение. Не предусматривают его
выступления общие правила судебных прений. Таким образом, в де-
лах публичного обвинения потерпевший как был, так и остался ли-
шенным права изложить свой взгляд на дело, который может и не сов-
падать с позицией прокурора-обвинителя 1 .

1 Критические соображения по этому поводу см.: Кокорев Л. Д. Потерпевший
от преступления в советском уголовном процессе. Воронеж, 1964. С. 59-61;

Строгович ТА. С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. С. 259-260.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 181

Ощущая, видимо, неестественность такого положения и пыта-
ясь «подправить» закон, судьи иногда в конце судебного следствия
перед формальным объявлением об открытии прений предоставляют
потерпевшему возможность в форме дополнительных показаний вы-
сказать мнение о виновности и ответственности подсудимых, т. е., по
существу, начать судебные прения. Но это всякий раз зависит от
благоусмотрения судьи и не является решением проблемы.

Дополнение УПК РСФСР разделом о производстве в суде
присяжных (Закон РФ от 16 июля 1993 г.) еще более осложнило
проблему. Статья 430 из этого раздела предусматривает прекращение
уголовного дела ввиду отказа прокурора от обвинения при отсутствии
возражений со стороны потерпевшего. Но при этом в законе не обо-
значено движение дела после того, как такие возражения будут заяв-
лены. Ведь нет ни правовых, ни нравственных возможностей пону-
дить прокурора поддерживать обвинение вопреки внутреннему убеж-
дению после отказа, заявленного в суде.

Та же ст. 430 предусматривает право государственного обвини-
теля изменить в суде обвинение в сторону смягчения, причем это из-
менение имеет обязательное значение для суда уже независимо от
возражений потерпевшего. Между тем иные изменения граничат с
полным отказом от обвинения (например, переход от обвинения в
умышленном убийстве к обвинению в угрозе убийством). В этих слу-
чаях прокурор по собственному усмотрению лишает потерпевшего
права на судебную защиту своих прав и свобод. Таким образом, воз-
никает коллизия между уголовно-процессуальным законом и консти-
туционным принципом охраны прав потерпевших от преступлений и
злоупотреблений, обеспечения потерпевшим доступа к правосудию.
Эта коллизия может и должна быть преодолена закреплением в зако-
не права потерпевшего на участие в делах публичного обвинения в
качестве субсидиарного обвинителя, правомочного поддерживать об-
винение в полном объеме, если государственный обвинитель отказал-
ся от обвинения или внес в него существенные изменения.

Следствие и суд по делам о преступлениях, повлекших мораль-
ный, физический или имущественный вред человеку, производятся
не только в личных, но и в публичных интересах. Поэтому участие в
уголовном процессе по делам публичного обвинения - предмет субъ-
ективного права потерпевшего и в то же время его гражданский долг.

Закон обязывает потерпевшего воздерживаться от ложного до-
носа, неуклонно являться по вызовам следователя и суда для участия

182 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

в следственных действиях и судебном разбирательстве, давать прав-
дивые показания, соблюдать порядок судебного заседания и подчи-
няться распоряжениям председательствующего. Неисполнение этих
обязанностей может повлечь юридические санкции. Так, заведомо
ложный донос, заведомо ложное показание, отказ или уклонение по-
терпевшего от дачи показаний влекут уголовную ответственность по
ст. 180-182 УК РСФСР. В случае неявки без уважительных причин
к следователю или в суд потерпевший может быть подвергнут
приводу (ч. 3 ст. 75 УПК РСФСР). За нарушение порядка в судебном
заседании потерпевший может быть удален из зала суда (ч. 3 ст. 263
УПК РСФСР).

В юридической литературе обсуждается вопрос о возможности
физического принуждения потерпевшего в случае его отказа под-
вергнуться освидетельствованию, экспертизе, связанной с помещени-
ем в медицинское учреждение, хирургической операции для извлече-
ния из его тела инородного предмета (например, пули) и т. п. Вопрос
этот, кажется, носит преимущественно академический характер. По
крайней мере, автор данной главы, занимаясь без малого пятьдесят
лет практикой и теорией уголовного процесса, не знает случая, когда
бы потерпевший после разъяснения целей и условий производства
данного действия отказался от освидетельствования, экспертизы. Од-
нако априорно исключить возможность подобных инцидентов нельзя,
тем более что некоторые авторы считают принуждение в таких случа-
ях правомерным.

При обсуждении этой проблемы в центре внимания оказался
вопрос о допустимости принуждения потерпевшего к освидетельство-
ванию - действию, довольно распространенному в следственной
практике. Сторонники утвердительного ответа на этот вопрос исходят
из указания закона: «Постановление о производстве освидетельство-
вания обязательно для лица, в отношении которого оно вынесено»
(ст. 181 УПК РСФСР). Атрибутом же правовой обязанности служит
санкция - возможность принуждения к исполнению или наказания
за неисполнение.

Критически оценивая закон и считая необходимым его допол-
нить, И. Л. Петрухин предложил ввести административную ответ-
ственность за уклонение потерпевшего от освидетельствования 1 . Но

1 См.: Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуж-
дение. М., 1985 С.140.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 183

поскольку такие случаи маловероятны, ожидать превентивного эф-
фекта от этого нововведения не приходится. К тому же оказалась бы
возможной весьма неприглядная ситуация: преступление не
раскрыто, преступник не понес ответственности, а потерпевший уже
административно наказан.

Сторонники принудительных освидетельствований ссылаются
на то, что интересам истины следует отдать предпочтение перед волей
и чувствами потерпевшего 1 .

Противоположная точка зрения основана на том, что принуди-
тельные меры в уголовном процессе допустимы и правомерны лишь в
случаях, прямо предусмотренных законом, и в порядке, определен-
ном законом. В отношении же потерпевшего, отказавшегося от осви-
детельствования, закон таких мер не предусматривает. Весомым,
можно сказать, решающим представляется довод нравственного ха-
рактера: «Что же касается потерпевшего, то это - лицо, пострадав-
шее от преступления; на следователе лежит особая забота о защите
его прав и законных интересов. Принудительное освидетельствование
потерпевшего было бы не только незаконной, но и морально недопу-
стимой мерой» 2 .

4. Правовое положение потерпевшего в уголовном процессе
характеризуется его специальной правоспособностью и дееспособно-
стью.

Правоспособность потерпевшего - это его способность обла-
дать правом на судебную защиту от преступных посягательств. В этом
смысле правоспособен каждый человек, предполагаемый понесшим
вред от преступления, независимо от его возраста, физического и пси-
хического состояния.

1 См.: Пичкалева Г. Нравственный аспект принудительного освидетельствования
потерпевших/УСоциалистическая законность. 1976, № 3. С. 63-64; Корнутв В. М.
Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1978.
С. 98-103; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР.М., 1985. С. 305.

2 Строгович М. С. Указ. соч. Т. II. С. 126. См. также: Каминская В. И. Охрана
прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве/УСоветское го-
сударство и право. 1968. № 10. С. 32. И. Л. Петрухин заявил о солидарности с этой точ-
кой зрения (см.: Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 140). Но похоже, что он окончательно
еще не определил свою позицию, ибо страницей раньше написал: «Осмотр тела, не
причиняющий ущерба чувству стыдливости (не сопровождаемый обнажением), вполне
допустим в отношении... потерпевшего (свидетеля). При отказе подвергнуться такому
осмотру возможно процессуальное принуждение, вплоть до физического воздействия»
(там же. С. 139).

184 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Сложнее решается вопрос о дееспособности, т. е. способности
самостоятельно осуществлять процессуальные полномочия, лично от-
стаивать свои права и свободы. В этом плане различаются три рода
потерпевших:

Вполне дееспособные - здоровые совершеннолетние люди,
по своему выбору осуществляющие свои права лично или передоверя-
ющие их осуществление своим представителям;

Ограниченно дееспособные: несовершеннолетние в возрасте
от четырнадцати до восемнадцати лет, а также немые, глухие, слепые
и другие лица, которые в силу физических или психических недостат-
ков нуждаются при осуществлении своих процессуальных прав в по-
мощи представителей;

Недееспособные: малолетние, а также психически больные,
которые не могут давать отчета в своих действиях или руководить
ими, ввиду чего их права - всецело или в значительной части - осу-
ществляют их представители.

Закон говорит о представителях и законных представителях по-
терпевшего. Это понятия частично совпадающие. Представителями
потерпевшего могут быть адвокаты, а также близкие родственники и
иные лица, в силу закона управомоченные представлять законные
интересы потерпевшего (ст. 56 УПК РСФСР). Законными же пред-
ставителями потерпевшего могут быть его родители, усыновители,
опекуны, попечители, представители учреждений и организаций, на
попечении которых он находится (п. 8 ст. 34 УПК РСФСР).

Можно также различать представительство профессиональное,
осуществляемое адвокатом, и непрофессиональное, осуществляемое в
силу родственных отношений или по долгу службы.

Профессиональная помощь адвоката требуется, когда задача
отстаивания интересов потерпевшего сопряжена с решением специ-
фических правовых вопросов, исследованием противоречивых, запу-
танных обстоятельств. Законный же представитель может обеспечить
интересы потерпевшего там, где достаточно здравого смысла, психо-
логического контакта с потерпевшим, заботы о нем и чувства ответ-
ственности. Допустимо и в некоторых случаях оправданно совместное
участие в деле представителя-адвоката и законного представителя
потерпевшего 1 .

1 См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986.

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 185

Введение института представителя потерпевшего (а также граж-
данского истца, гражданского ответчика) по УПК РСФСР в 1960 г.
послужило защите прав личности в уголовном процессе. Но у неко-
торых юристов старой школы эта новелла вызвала реакцию от-
торжения. Появились комментарии, ограничивающие право потер-
певшего на юридическую помощь представителя. В таком ключе
разъяснялась ст. 200 УПК РСФСР: «В отличие от защитника пред-
ставитель потерпевшего не действует наряду с ним, а заменяет его
(это прямо вытекает из формулировки закона: «потерпевший или его
представитель»)» 1 . Возражая комментатору, А. Г. Мазалов резонно
заметил: «Союз «или» употреблен здесь для того, чтобы подчеркнуть
мысль о наделении представителя в том случае, когда он участвует в
деле вместо представляемого, теми же процессуальными правами, что
и представляемый». А. Г. Мазалов при этом обратил внимание, что
«мысль о возможности участия наряду с представляемым проводится
в ряде других статей Кодекса (70, 120, 245, 263, 264, 265, 268, 277,
279, 280, 283, 288, 289, 291, 292, 294, 325 УПК РСФСР)» 2 .

Наряду с логическим толкованием закона заметим, что в круге
лиц, выступающих в качестве представителей, закон прежде всего
называет профессионалов-адвокатов (ст. 56 УПК РСФСР). Совмест-
ное участие профессионала и потерпевшего позволяет эффективно
сочетать юридические знания представителя с непосредственной
осведомленностью в обстоятельствах дела, присущей обычно пред-
ставляемому. В некоторых, однако, ситуациях замена представляе-
мого представителем неизбежна - в частности, когда потерпевший
недееспособен или ограниченно дееспособен по состоянию психики
или малолетству.

Встречаются на практике ситуации, когда ознакомление мало-
летнего или несовершеннолетнего потерпевшего со всеми материала-
ми дела педагогически противопоказано. Это относится, например, к
материалам о сексуальных преступлениях, совершенных против дру-
гих лиц, к материалам, порочащим родителей потерпевшего, и т. п.
С такого рода материалами достаточно ознакомить законного пред-
ставителя или представителя потерпевшего.

1 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу
РСФСР. М., 1963. С. 28-29.

2 Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1967. С. 83. Во
втором издании того же научно-практического комментария (1965 г.) суждение о не-
совместимости участия в следственном действии потерпевшего и его представителя уже
снято, впрочем, без указания на его ошибочность.

186 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Может быть, однако, и так, что у недееспособного или ограни-
ченно дееспособного потерпевшего нет законных представителей. Не-
единичны также дела, когда законный представитель склонен дейст-
вовать вопреки процессуальным интересам представляемого (напри-
мер, мать потерпевшего пытается отвести обвинение от подсудимо-
го - своего мужа или сожителя).

Видимо, уголовно-процессуальное право нуждается в дополне-
нии нормами, устанавливающими основания и порядок: а) обязатель-
ного участия в деле представителя недееспособного или ограниченно
дееспособного потерпевшего; б) участия представителя не наряду с
представляемым, а вместо него в течение всего процесса или в отдель-
ных следственных и судебных действиях; в) отстранения от участия в
деле законного представителя и замены его представителем-адвока-
том.

Представитель потерпевшего имеет те же права, что и по-
терпевший, кроме права давать показания (ч. 2 ст. 54 УПК РСФСР).
Участвующий в деле в качестве представителя потерпевшего адвокат
или представитель профессионального союза и другой общественной
организации не могут быть допрошены в качестве свидетелей об об-
стоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением сво-
его процессуального долга (п. 3 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР).

Свидетельский иммунитет адвоката и приравненных к нему
лиц - существенная гарантия доверия, которым они должны пользо-
ваться у представляемых лиц, чтобы успешно отстаиватьих права и
свободы. В отношении законных представителей существуют иные,
противоположные правила. Родители и иные законные представители
могут быть допрошены в качестве свидетелей (ч. 2 ст. 399) и в этом
случае обязаны дать правдивые показания, сообщить все им извест-
ное по делу и ответить на поставленные вопросы.

Указанная обязанность законных представителей, как и
корреспондирующие ей полномочия следователя имеют свои преде-
лы. Эти пределы положены ч. 1 ст. 51 Конституции, которая гласит:

«Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего суп-
руга и близких родственников...» Будучи близким родственником по-
терпевшего, законный представитель не обязан давать показания об
обстоятельствах, порочащих потерпевшего, а равно самого представи-
теля.

5. Согласно ч. 4 ст. 53 УПК РСФСР, когда преступление по-
влекло смерть человека, права потерпевшего приобретают его близ-
кие родственники. Более последовательной защите прав личности

§ 2. Защита прав и свобод, нарушенных преступлением 187

соответствовало бы распространение данного правила и на случаи,
когда потерпевший умер после совершения преступления, но не
вследствие преступления, а по другой причине.

Кем по своему уголовно-процессуальному статусу являются
родственники умершего потерпевшего? В период разработки проекта
нынешнего УПК РСФСР высказывались суждения, что они сами
являются потерпевшими 1 или представителями потерпевшего 2 .
М. С. Строгович в свое время выступил за то, чтобы в случаях,
предусмотренных ч. 4 ст. 53 УПК РСФСР, признавать родственников
умершего одновременно и представителями и потерпевшими: «они
являются его представителями в том смысле, что они защищают
доброе имя потерпевшего, охраняют его память» и наряду с этим «в
таких случаях родственники потерпевшего и сами являются по-
терпевшими в прямом и непосредственном смысле слова: преступле-
нием им причинен тяжкий моральный вред, так как они лишились
близкого, дорогого им человека» 3 .

Данная конструкция вызывает, однако, осложнения теорети-
ческого характера. Представительством в самом широком смысле,
присущем гражданскому праву, являются действия одного лица -
представителя от имени другого правоспособного лица - представ-
ляемого, которыми создаются, изменяются и прекращаются права
представляемого (ст. 182 ГК РСФСР). Со смертью же правоспособ-
ность гражданина прекращается (ст. 17 ГК РСФСР) и, следовательно,
уже нет прав, создание, изменение и прекращение которых составля-
ет суть представительства. Практически чтобы эффективно отстаи-
вать честное имя и добрую память умершего, его родственнику может
понадобиться помощь представителя-адвоката. Но реализация такой
возможности ставится под сомнение, если считать родственника
умершего его представителем: ведь закон не предусматривает участия
в процессе такого субъекта, как «представитель представителя».

Несомненно, смерть потерпевшего, по крайней мере во многих
случаях, приносит его родственникам моральный, а подчас и ма-

1 См.: Калашникова Н. Я. Расширение прав потерпевшего в уголовном судопро-
изводстве//Вопросы судопроизводства в новом законодательстве СССР. М., 1959. С. 245.
Впоследствии на эту позицию стал Верховный Суд СССР. См.: Сборник постановлений
Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 847-848.

2 См.: Ратинов А. Участие потерпевшего в предварительном следствии//Соци-
алистическая законность. 1959. № 4. С. 32.

3 Строгович М. С. Указ. соч. Т. I. С. 258.

188 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

териальный вред. Тем не менее справедливо, что «признание близких
родственников погибшего потерпевшими по делу не соответствует за-
кону и противоречит общепринятому пониманию потерпевшего как
лица, которому преступлением непосредственно приченен вред» 1 . В
связи сэтим вспоминаются такие случаи, когда тяжкое телесное
повреждение превращает потерпевшего в беспомощного неподвижно-
го инвалида. Это обрекает его родственников на моральные страдания
и материальные издержки, едва ли не превосходящие последствия
убийства. Но терпящие такой опосредствованный ущерб близкие
родственники жертвы преступления не могут быть признаны по-
терпевшими в смысле ст. 53 УПК РСФСР. Верным представляется
взгляд, согласно которому родственник умершего потерпевшего явля-
ется особым субъектом процесса - правопреемником потерпевшего 2 .
Такая трактовка устраняет затруднения в вопросе о праве право-
преемника на профессиональную правовую помощью представителя-
адвоката, а в теоретическом плане явилась бы предпосылкой рас-
пространения процессуального правопреемства на случаи, когда
смерть потерпевшего до разрешения дела явилась следствием не
преступления, а других причин.

Обычно родственники договариваются между собой, чтобы
права умершего осуществлял один из них. Но как быть, если они не
договорятся и на участие в процессе претендуют несколько родствен-
ников? Сторонники ограничения прав личности не упустили случая
соответствующим образом решить и этот вопрос: «Если близких род-
ственников несколько и все они желают воспользоваться правами по-
терпевшего, то вопрос, кому переходят права потерпевшего, решает
соответственно лицо, производящее дознание, следователь, прокурор,
судья или суд» 3 .

Данное разъяснение формально противоречит тексту коммен-
тируемой ст. 53 УПК РСФСР, которая предусматривает приобрете-
ние прав умершего потерпевшего его родственниками - во множест-
венном числе. По существу же следование этому разъяснению озна-
чало бы произвольное ограничение прав личности в ущерб целям уго-

1 Савицкий В. М., Потеружа И. И. Указ. соч. С. 14.

2 См.: Бородин С. В. Рассмотрение судом уголовных дел об убийстве. М., 1964.
С. 145; Ларин А. Представители и правопреемники в уголовном процессе//Советская
юстиция. 1981. № 2. С. 21-22.

3 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1995. С. 92.

§ 3. Защита от обвинения и подозрения 189

ловного процесса. Спор между родственниками по вопросу, кто из них
будет осуществлять права потерпевшего, возникает обычно из-за
расхождений во взглядах на обстоятельства преступления. В этих
условиях особенно полезно, чтобы следователь и суд приняли во вни-
мание все возможные точки зрения. В постановлении «О практике
применения судами законодательства, регламентирующего участие
потерпевшего в уголовном судопроизводстве» Пленум Верховного Су-
да СССР разъяснил: «Если на предоставление прав потерпевшего
претендуют несколько лиц из числа близких родственников погибше-
го, они также могут быть признаны потерпевшими» 1 . С учетом уже
высказанных соображений точнее было бы именовать этих лиц
правопреемниками. Но не вызывает сомнений указание на возмож-
ность участия в деле нескольких правопреемников одного и того же
потерпевшего. Эта мысль может быть выражена более четко при за-
мене «могут быть признаны» на «должны быть признаны». Ибо закон
не предусматривает ни оснований отказа в признании правопреем-
ником умершего потерпевшего его родственника, ни критериев вы-
бора одного из них.

§ 3. Защита от обвинения и подозрения 2

1. В юридической литературе высказан взгляд на защиту от об-
винения и подозрения как на особый случай (вид) судебной защиты
прав и свобод человека и гражданина в смысле ст. 45-53 нынешней
российской Конституции 3 .

1 Сборник постановлений Пленума Верховного СудаСССР. 1924-1986. С. 848.

2 Как уже отмечено, право обвиняемого на защиту основательно разработано в
отечественной литературе. Прежде всего назовем посмертно изданную монографию
М. С. Строговича (Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М.,
1984). См. также: Лукашевич В. 3. Гарантии права обвиняемого на защиту в советском
уголовном процессе. Л., 1959; Вопросы защиты по уголовным делам. Сборник статей.
Л., 1967; Саркисянц Г. П. Процессуальное положение защитника. Ташкент, 1967;

Стецовский Ю. И. Право обвиняемого на защиту.М., 1982; он же. Конституционный
принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М., 1988. Это позволяет
ограничиться здесь лишь некоторыми наиболее актуальными аспектами данной
проблемы.

3 См.: Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Казань, 1965. С. 62;

Выдря М. М. Функция защиты в советском уголовном процессе/УСоветское госу-
дарство и право. 1978.№ 1. С. 39.

190 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Убедительным, казалось бы, доводом против этого взгляда мо-
жет служить указание на то, что провозглашенная в Конституции го-
сударственная защита прав и свобод человека, судебная защита прав
и свобод, охрана прав и свобод потерпевшего есть противодействие
неправомерным посягательствам на права и свободы личности, тогда
как защита подозреваемого и обвиняемого представляет собой проти-
водействие уголовному преследованию - усилиям милиции, следова-
теля, прокурора, выполняющих свои предписанные законом обязан-
ности, и речь, таким образом, идет о качественно различных поняти-
ях 1 . При ближайшем рассмотрении, однако, это возражение пред-
ставляется не столь убедительным, как это может показаться внача-
ле.

Конституционную основу права на защиту от уголовного пре-
следования - права на защиту в специальном уголовно-процессуаль-
ном смысле составляет провозглашенный в ч. 1 ст. 49 Конституции
принцип презумпции невиновности: «Каждый обвиняемый в со-
вершении преступления считается невиновным, пока его виновность
не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке
и установлена вступившим в законную силу приговором суда». В не-
гативной же форме презумпция невиновности может быть вполне
адекватно выражена положением о том, что любое обвинение или по-
дозрение считается ошибочным (не соответствующим действительно-
сти или преувеличенным), неправомерным, пока вина обвиняемого
не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена
вступившим в законную силу приговором.

Презумпция неправомерности уголовного преследования, осу-
ществляемого должностными лицами, может быть воспринята как не-
что шокирующее. Но в рамках уголовного процесса это соответствует
принципу состязательности - равенства прав обвинителя и обвиняе-
мого на отстаивание своих позиций. Ошибочное же или заведомо
ложное обвинение, влекущее осуждение и наказание невиновного,
подчас столь же опасно, как тяжкое преступление. Поэтому есть ос-
нование видеть в защите от уголовного преследования особую форму
защиты прав и свобод личности.

1 См.: Кокорев Л. Д. Конституция СССР - основа развития и совершенствова-
ния уголовного судопроизводства//Развитие и совершенствование уголовно-процессу-
альной формы. Воронеж, 1979. С. 21; Ларин А. М. Расследование по уголовному делу:

процессуальные функции. С. 9.

i 3. Защита от обвинения и подозрения 191

2. Кто входит в круг лиц, обладающих правом на защиту от
уголовного преследования и осуществляющих это право?

По букве закона это прежде всего обвиняемый и подозревае-
мый. Их право на защиту представляет комплекс относительно част-
ных прав, перечисленных в ст. 46 и 52 УПК РСФСР. Это право знать,
какое преступление инкриминировано, иметь защитника, давать по-
казания по поводу предъявленного обвинения (подозрения), пред-
ставлять доказательства, заявлять ходатайства, обжаловать в суд
арест и участвовать в рассмотрении жалобы судьей, знакомиться с
протоколами следственных действий, произведенных с его участием,
а также с материалами, направленными в суд в подтверждение закон-
ности и обоснованности применения к нему меры пресечения в виде
содержания под стражей, .а по окончании дознания или предва-
рительного следствия - знакомиться со всеми материалами дела, вы-
писывать из него любые сведения и в любом объеме, участвовать в су-
дебном разбирательстве в суде первой инстанции; заявлять отводы;

приносить жалобы на действия и решения лица, производящего до-
знание, следователя, прокурора и суда; защищать свои права и закон-
ные интересы любыми другими средствами и способами, не проти-
воречащими закону.

В перечнях прав обвиняемого и подозреваемого, изложенных в
ст. 46 и 52 УПК РСФСР, обнаруживаются пробелы, объясняемые в
одних случаях недостатками юридической техники, а в других - по-
зицией законодателя, не решившегося наделить обвиняемого и по-
дозреваемого всеми полномочиями, необходимыми для полноценной
защиты.

Так, в этих перечнях не обозначено право обвиняемого и подоз-
реваемого на свидание с защитником. Это право предусмотрено ст. 12
Положения о предварительном заключении под стражу. Но данный
нормативный акт регламентирует отношения заключенного под
стражу с администрацией места предварительного заключения, а не
со следователем или судьей, от которых также зависит предоставле-
ние свидания. Статья 12 Положения не распространяется на по-
дозреваемых, содержащихся в камерах для задержанных. Не вполне
компенсируется отмеченный пробел указанием на право защитника
иметь свидание с обвиняемым и подозреваемым в ч. 2 ст. 51 УПК
РСФСР. Ибо свидание - акт обоюдный, и право на него должно
принадлежать как защитнику, так и подзащитному, чтобы тот мог

192 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

сам добиваться обеспечения данного права даже в тех случаях, когда
защитник по каким-то причинам на этом не очень настаивает.

Статья 46 УПК РСФСР предусматривает право обвиняемого
участвовать в судебном разбирательстве в суде первой инстанции. А
каковы права осужденного в последующих инстанциях, где тоже мо-
жет быть решена его судьба? На этот счет ч. 2 ст. 335 УПК РСФСР со-
держит лукавое правило: «Вопрос об участии осужденного в заседа-
нии суда, рассматривающего дело в кассационном порядке, разреша-
ется этим судом. Явившийся в судебное заседание осужденный или
оправданный во всех случаях допускается к даче объяснений». По су-
ти это означает, что осужденный, заключенный под стражу, т. е. тот,
чье положение особенно тяжко, кто более других нуждается в защите,
может быть выслушан, только если судьи того пожелают. Подобным
образом сведено к нулю право не только осужденного и оправданного,
но и их защитников, законных представителей на участие в
пересмотре приговоров, определений и постановлений, вступивших в
законную силу. Приглашение их на заседание суда, рассматривающе-
го дело в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельст-
вам, закон предусматривает лишь «в необходимых случаях» (ч. 3
ст. 377; ч. 3 ст. 388 УПК РСФСР). Но за всю историю советского и
постсоветского суда вряд ли найдется дело, по которому это было
признано необходимым. О нереальности права заключенного под
стражу осужденного участвовать в заседании суда кассационной ин-
станции говорит и отсутствие в законе правил, предусматривающих
порядок обсуждения и разрешения вопроса о вызове его в суд. Нет та-
ких правил и применительно к вызову осужденного, оправданного,
защитника, других участвующих в процессе граждан в заседание суда
надзорной инстанции. Поскольку в этих заседаниях непременно уча-
ствует высокопоставленный прокурор, несоответствие порядков кас-
сационного и надзорного производства конституционному принципу
состязательности несомненно. Устранение этого несоответствия -
один из ожидаемых шагов демократического развития уголовно-
процессуального закона.

3. Сложным, не получившим оптимальной регламентации в
уголовно-процессуальном законодательстве является важный вопрос
о процессуальном положении лица, в отношении которого ожидается
или уже состоялось решение суда о применении принудительных мер
медицинского характера.

§ 3. Защита от обвинения и подозрения 193

Эти меры применяются к лицам, которые по характеру содеян-
ного или по своему болезненному состоянию признаны опасными для
общества. Основаниями к применению принудительных мер меди-
цинского характера согласно ст. 403 УПК РСФСР служат:

1) невменяемость, т. е. неспособность лица отдавать себе отчет
в приписываемых ему общественно опасных действиях или руково-
дить ими вследствие хронической душевной болезни или иного болез-
ненного состояния (ст. 11 У К РСФСР), - особый случай отсутствия в
деянии состава преступления, вопреки общему правилу (п. 2 ст. 5
УПК РСФСР) не влекущий отказа в возбуждении или прекращении
уголовного дела в любой стадии;

2) заболевание после совершения преступления душевной бо-
лезнью, лишающей возможности отдавать себе отчет в своих действи-
ях и руководить ими, - особый случай констатации обстоятельства,
препятствующего отбыванию наказания, влекущего вопреки общему
правилу (ст. 100 Исправительно-трудового кодекса РСФСР) вместо
освобождения от наказания применение принудительных мер меди-
цинского характера.

К решению о применении этих мер суд может прийти двумя пу-
тями. Один из них представляют случаи, когда во время дознания,
предварительного следствия или судебного разбирательства возникал
вопрос о психическом состоянии обвиняемого (подсудимого), однако,
несмотря на это, до удаления судей на совещание для постановления
приговора процесс шел в общем порядке. В этих случаях суд в соот-
ветствии со ст. 305 УПК РСФСР обязан еще раз обсудить этот вопрос
и отвергнуть в приговоре версии о наличии оснований к применению
принудительных мер медицинского характера, либо, признав нали-
чие этих оснований, принять решение о применении такой меры к
подсудимому, либо, признав, что он по характеру деяния и по болез-
ненному состоянию не опасен для общества и не нуждается в
принудительном лечении, прекратить дело без применения принуди-
тельных мер медицинского характера.

Второй путь - особое производство по применению принуди-
тельных мер медицинского характера. Такой ход дело, вначале
расследуемое, как правило, в общем порядке, приобретает после того,
как следователь и прокурор приходят к выводу, что деяние совершено
лицом, находившимся в состоянии невменяемости или заболевшим
психической болезнью после совершения преступления.

194 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

Дела этого рода представляют широкое поприще для защиты.
Интересам лица, которому приписывается деяние, может соответ-
ствовать выдвижение и обоснование тезиса о несуществовании этого
деяния, об отсутствии в нем признаков преступления, о непричаст-
ности подзащитного к этому деянию, о невменяемости при соверше-
нии деяния или психическом заболевании, возникшем после его со-
вершения, о неприменении мер принудительного лечения ввиду того,
что подзащитный не опасен для общества и не нуждается в лечении,
или о применении к нему менее обременительной из мер принуди-
тельного лечения. Возможны, наконец, ситуации, когда интересам
защиты более соответствует признание подзащитного здоровым и ви-
новным в совершении преступления и назначение уголовного наказа-
ния, а не принудительного лечения.

Каков же процессуальный статус этого лица?

В случаях, когда до удаления суда в совещательную комнату
для постановления приговора расследование и судебное разбиратель-
ство производились в общем порядке, очевидно, это лицо является об-
виняемым и обладает соответствующими правами.

Не столь просто решить данный вопрос применительно к особо-
му производству по применению принудительных мер медицинского
характера, в которое преобразуется на досудебных стадиях процесс,
начатый в общем порядке. Уже в стадии расследования лицо, к ко-
торому, по мнению следователя, должна быть применена такая мера,
именуется совершившим общественно опасное деяние в состоянии не-
вменяемости или заболевшим душевной болезнью после совершения
преступления (ст. 404, 405 УПК РСФСР). Такое именование не-
корректно. Признание лица совершившим общественно опасное дея-
ние в состоянии невменяемости или совершившим преступление до
психического заболевания есть прерогатива суда (ст. 408-410 УПК
РСФСР). Отождествление лица, которому приписывается соверше-
ние общественно опасного деяния, с совершившим деяние столь же
неправомерно, как отождествление обвиняемого с преступником. То
и другое снижает правовой статус личности.

О праве на защиту лица, которому приписывается общественно
опасное деяние в состоянии невменяемости или совершение преступ-
ления до заболевания душевной болезнью, косвенно указывает
ст. 405 УПК РСФСР, предусматривающая обязательное участие в де-
лах этой категории защитника.

§ 3. Защита от обвинения и подозрения 195

Дееспособность же, т. е. способность данного лица своим уча-
стием в следственных действиях отстаивать свои права и свободы на
предварительном следствии, может по своему усмотрению анну-
лировать следователь. Для этого ему достаточно единолично соста-
вить протокол о том, что «производство следственных действий с уча-
стием лица, совершившего общественно опасное деяние, является не-
возможным» (ч. 4 ст. 404 УПК РСФСР). Права этого лица участво-
вать в судебном разбирательстве, обжаловать определение суда в со-
ответствующих статьях (408, 409, 411) Кодекса даже не упомянуты.
Между тем лица, действительно находившиеся в момент совершения
преступления в состоянии невменяемости, впоследствии нередко спо-
собны действовать разумно, целесообразно (например, после кратко-
временных расстройств в виде паталогического аффекта, паталогиче-
ского опьянения, в период стойкой ремиссии). Но этих возможностей
они могут быть лишены - и часто лишаются - единоличным актом
следователя.

Защитник вступает в дело такого рода по букве закона «с мо-
мента установления факта душевного заболевания лица, совершив-
шего общественно опасное деяние. - > (ч. 2 ст. 405 УПК РСФСР). Но
когда, кем, в какой форме этот факт может быть установлен, закон не
определяет. Вот мнение комментатора: «Факт душевного заболевания
устанавливается судебно-психиатрической экспертизой» 1 . Между тем
квалифицированная юридическая помощь защитника-адвоката нуж-
на не после, а до производства судебно-психиатрической экспертизы.
По закону «направление лица на судебно-психиатрическую экспер-
тизу допускается лишь при наличии достаточных данных, указыва-
ющих, что именно это лицо совершило общественно опасное деяние. >>
(ч. 3 ст. 404 УПК РСФСР), т. е. при наличии предпосылок, аналогич-
ных основаниям постановления о привлечении к участию в деле в ка-
честве обвиняемого (ст. 143 УПК РСФСР). С момента предъявления
этого постановления обвиняемый и защитник вправе использовать
все не противоречащие закону средства защиты.

По общему правилу обвиняемый вправе ознакомиться с поста-
новлением о назначении экспертизы, заявить отвод эксперту, просить

1 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР М., 1985. С. 242.

196 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

о назначении эксперта из числа указанных им лиц, представить до-
полнительные вопросы для получения по ним заключения эксперта
и др. (ст. 184 УПК РСФСР). Для лица же, которому приписывается
общественно опасное действие в состоянии невменяемости или со-
вершение преступления, предшествующее психическому заболева-
нию, возможность использовать эти права затруднена. Во-первых,
формально это лицо не числится обвиняемым. Во-вторых, следова-
тель, чтобы облегчить себе работу, может отстранить его от участия в
следственных действиях со ссылкой на психическое состояние, как
это предусмотрено ч. 4 ст. 404 УПК РСФСР. Если же и защитник бу-
дет допущен к защите, как это рекомендуется комментатором, только
после проведения судебно-психиатрической экспертизы, т. е. практи-
чески на завершающем этапе расследования, он не сможет сущест-
венно повлиять на ход расследования, облегчить участь своего подза-
щитного, избавить его от длительного необоснованного содержания в
психиатрической больнице.

Чтобы предотвратить подобные ситуации, представляется необ-
ходимым включить в закон правила, устанавливающие, что:

1) на судебно-психиатрическую экспертизу для разрешения
вопроса о вменяемости или психическом заболевании, наступившем
после совершения преступления, может быть направлено только ли-
цо, привлеченное к участию в деле в качестве обвиняемого, если его
психическое состояние в момент совершения деяния либо ко времени
расследования и судебного разбирательства вызывает сомнения;

2) до обращения к исполнению постановления об экспертизе к
участию в деле должен быть допущен защитник (если он не вступил в
дело ранее по другим основаниям), который вправе ознакомиться с
этим постановлением, ходатайствовать о его отмене или изменении,
заявить отвод эксперту, просить о назначении эксперта из числа ука-
занных им лиц, предлагать на разрешение эксперту дополнительные
вопросы.

4. Право обвиняемого на защиту тесно связано с правилом о
распределении обязанности доказывания. По этому правилу обязан-
ность доказывания лежит на обвинителе. Обвиняемый же не должен
доказывать свою невиновность. О значении этого правила можно су-
дить уже по тому, что оно включено в гл. 2 «Права и свободы челове-
ка и гражданина» Конституции РФ (ч. 2 ст. 49).

§ 3. Защита от обвинения и подозрения 197

Данное право относится не только к обвиняемому, но и к по-
дозреваемому, поскольку их уголовно-процессуальные статусы одно-
родны.

Не столь ясно, однако, решен в законе данный вопрос относи-
тельно защитника. Некоторые затруднения вызывает формулировка
ч. 1 ст. 51 УПК РСФСР: «Защитник обязан использовать все указан-
ные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоя-
тельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягча-
ющих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую
помощь». Способствовать выяснению обстоятельств, оправдывающих
подзащитного или смягчающих его ответственность, защитник может
не иначе, как участвуя в доказывании. Поэтому ч. 1 ст. 51 в букваль-
ном смысле означает признание защитника субъектом обязанности
доказывания. Но этого ли действительно хотел законодатель? Сов-
местимо ли это со ст. 49 Конституции?

Как известно, атрибутом юридической обязанности является
возможность применения санкции. Так, в случае неисполнения обя-
занности доказывания следователем и прокурором суд принимает не-
благоприятные для них решения: отклоняет выводы обвинительного
заключения и предложение прокурора осудить подсудимого, т. е. по-
становляет оправдательный приговор либо прекращает дело или
направляет его на дополнительное расследование. Очевидно, однако,
что аналогичные санкции за неисполнение защитником обязанности
доказывания были бы противоправны. Неблагоприятные для защиты
решения суда - осуждение, отклонение жалобы на оправдательный
приговор, оставление в силе обвинительного приговора всей тяжестью
падают на подсудимого. Но недопустимо, чтобы подзащитный таким
образом расплачивался за неисполнение защитником обязанности до-
казывания. Это противоречило бы принципу обеспечения обвиняемо-
му права на защиту - конституционной основе участия защитника в
уголовном процессе. Зависимость решения суда от того, исполнил ли,
по мнению судей, свои обязанности защитник, противоречила бы
принципу объективной истины.

Пытаясь рационально истолковать ч. 1 ст. 51 УПК РСФСР и
при этом учитывая, что обязанностей без санкций не бывает, И. Л. Пет-
ру хин писал, что защитник, неудовлетворительно исполняющий обя-
занность доказывания, может быть отстранен от участия в деле и за-

198 Глава V. Защита прав в уголовном судопроизводстве

менен другим защитником по решению следователя или суда 1 . Но это
абсолютно неприемлемо. Конечно, найдется, и не один, следователь
или судья, считающий, что защитник неудачно избрал позицию, не
так защищает, излишне осложняет работу и т. п. Но если защитник

Билет №40. Опасные и вредные факторы. Защиты от них. Меры защиты от разрядов статического электричества, молниезащита.

1. В защиту прав и ϲʙᴏбод человека и гражданина, пострадавшего от преступления, осуществляется судопроизводство по многим уголовным делам. Это прежде всего дела о преступлениях против личности, жизни, здоровья, ϲʙᴏбоды и достоинства, против нарушений политических и трудовых прав (ст. 102-151 УК РСФСР)

Неверно было бы, однако, ограничивать участие потерпевшего лица делами о преступлениях, квалифицируемых статьями уголовного закона, в кᴏᴛᴏᴩых личность, ее права и ϲʙᴏбоды обозначены как родовой объект деяния.

Наряду с родовым объектом права и ϲʙᴏбоды личности подлежат защите при расследовании и судебном разбирательстве по делам о преступлениях других категорий, включая государственные преступления (например, террор, бандитизм), должностные (например, превышение власти), преступления против правосудия (например, ложный донос, принуждение к даче показаний), преступления против порядка управления (например, посягательство на жизнь работника милиции), против общественной безопасности и общественного порядка (например, хулиганство), воинские преступления (например, так называемые нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, более известные как дедовщина) и др. (ст. 66, 67, 77, 171,183, 1912, 206, 244 УК РСФСР)

2. Легальное определение потерпевшего дано в ст. 53 УПК РСФСР: “Потерпевшим признается лицо, кᴏᴛᴏᴩому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред”. Подобным образом о потерпевшем как лице, кᴏᴛᴏᴩому причинен вред преступлением, говорит и материальный уголовный закон (например, ст. 102, 104, 107, 108, 110, 117, 121, 126 УК РСФСР)

Между тем понятие потерпевшего в материальном и процессуальном праве имеет разный смысл. Нормы уголовного материального права предназначены для применения к реально существующим достоверно установленным фактам преступлений. Вопрос, причинен ли преступлением вред определенному лицу, суд решает в итоге исследования всех обстоятельств дела при постановлении приговора. Утвердительный ответ на ϶ᴛᴏт вопрос означает признание лица потерпевшим в материально-правовом смысле. Признанию же потерпевшим в процессуальном смысле ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует иная ситуация. Здесь акт признания потерпевшим служит предпосылкой предоставления данному лицу комплекса процессуальных прав. Значительную их часть составляют права, используемые при собирании и оценке доказательств: право давать показания, представлять доказательства, заявлять ходатайства и др. Потерпевшему данные права нужны, поскольку причинение ему вреда не вполне доказано и он намерен ϶ᴛᴏ доказать. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что если признание гражданина потерпевшим в материальном смысле будет одним из итогов доказывания, то признание потерпевшим в процессуальном смысле служит исключительно предпосылкой его участия в процессе и имеет место уже при наличии оснований предполагать преступное причинение ему вреда. В наибольшей степени отчетливо ϶ᴛᴏ прослеживается в правилах о так называемых делах частного и частно-публичного обвинения, по кᴏᴛᴏᴩым жалобщик признается потерпевшим в силу самого решения о возбуждении уголовного дела (ст. 27, ч. 5 ст. 109 УПК РСФСР), тогда как достоверное знание о причинении вреда и событии преступления к ϶ᴛᴏму моменту обычно еще не достигается1.

Отождествление же процессуального и материально-правового понятий потерпевшего используется для оправдания практики тех следователей, кᴏᴛᴏᴩые до конца расследования затягивают признание лица потерпевшим под предлогом, что причинение ему вреда еще вполне достоверно не установлено. В результате потерпевший в значительной мере лишается возможности использовать ϲʙᴏи процессуальные права.

1 О соотношении процессуального и материального понятий потерпевшего также см.: Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. С. 246; Мотовиловкер Я. О. Вопросы теории советского уголовного процесса. Томск, 1971. С. 93.

Эти факты и соображения лежат в основе предложений включать в закон дефиницию, раскрывающую понятие потерпевшего в процессуальном смысле как вероятной жертвы преступления1.

Чем раньше лицо признано потерпевшим, тем шире его возможности реально использовать ϲʙᴏи процессуальные права.

Указания на определенное лицо как на жертву преступления обычно содержат не только жалобы на преступления, преследуемые в порядке частного или частно-публичного обвинения, но также заявления и сообщения, кᴏᴛᴏᴩые служат поводом к возбуждению уголовных дел об убийствах, причинении тяжких телесных повреждений и др. Информация, образующая содержание данных сообщений, представляет собой достаточные основания не только для возбуждения уголовного дела, но и для одновременного признания указанного лица потерпевшим.

Подлежит ли признанию потерпевшим тот, против кого совершено неоконченное преступление (приготовление) или покушение на преступление? Отрицательный ответ на ϶ᴛᴏт вопрос мотивируется указанием на то, что от покушения или приготовления к преступлению нет вредных последствий.

“Что же ϶ᴛᴏ за потерпевший, - риторически спрашивали сторонники ϶ᴛᴏго взгляда, - если действия преступника не затронули его прав и интересов, не причинили ему никакого вреда? ...Ясно, что признание такого гражданина потерпевшим и выполнение в дальнейшем всех вытекающих из ϶ᴛᴏго акта процессуальных действий было бы не только бесполезным, но и обременительным занятием как для ϶ᴛᴏго гражданина, так и для органа расследования и суда”2.

1 Важно заметить, что одну из таких дефиниций сформулировал В. Н. Савинов: “Потерпевшим признается физическое лицо, в отношении кᴏᴛᴏᴩого имеется достаточно оснований полагать, что против его охраняемого блага совершено преступное посягательство” (Савинов В. Н. Потерпевший в уголовном процессе. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Харьков, 1978. С. 9)

2 Савицкий В. М, Потеружа И. И. Потерпевший в советском уголовном процессе. М., 1963. С. 9.

В данных рассуждениях, однако, не принято во внимание, что приготовление к преступлению и покушение на преступление признаны общественно опасными уголовным законом (ст. 15 У К РСФСР) и само возникновение ϶ᴛᴏй опасности есть вред. Не удавшееся преступнику посягательство может быть повторено. По϶ᴛᴏму подвергшийся такому посягательству естественно заинтересован в изобличении и наказании виновного. При ϶ᴛᴏм вопрос, был ли он осведомлен о предпринятом против него посягательстве, несуществен1. Практика знает случаи, когда и о законченном преступлении потерпевший впервые узнает только от следователя (например, когда квартирная кража совершена во время длительного отсутствия владельца или когда он считал украденную вещь утерянной и т. п.) В случае если материальный уголовный закон предусматривает судебную защиту человека от покушений и приготовлений независимо от реального ущерба его здоровью и имуществу, то нелогично лишать его процессуальных полномочий судебной защиты. В какой мере он воспользуется данными полномочиями, пусть он решает по ϲʙᴏему усмотрению. Но ϶ᴛᴏ возможно исключительно после того, как следователь и суд признают его потерпевшим. Это ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует целям правосудия. Ибо “обременяя” следователя и суд ϲʙᴏими показаниями, ходатайствами, представленными доказательствами, потерпевший содействует обнаружению истины2.

Конституционному принципу равенства перед законом и судом ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует равное право граждан на судебную защиту независимо от социального или имущественного положения, расовой или национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств (ст. 14 У ПК РСФСР) Не должны влиять на решение о признании лица потерпевшим и на объем его прав в ϶ᴛᴏм качестве его репутация, наличие или отсутствие судимости и т. п.

Дискуссионным оказался вопрос о значении в данном аспекте неправомерных или нравственно порицаемых действий потерпевшего, кᴏᴛᴏᴩые явились причиной преступления, или поводом к его совершению, или обстоятельством, способствовавшим преступлению.

1 В зависимость от ϶ᴛᴏго ставит признание лица потерпевшим Л. В. Батищева. См.: Батищева Л. В. О признании лица потерпевшим при покушении на преступление//Проблемы совершенствования предварительного следствия и прокурорского надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия. М., 1982. С. 58.

2 См.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. М., 1968. С. 257; Ратинов А. Участие потерпевшего в предварительном следствии//Социалистическая законность. 1959. № 4. С. 33; Рахунов Р. Расширение прав потерпевшего//Социалистическая законность. 1960, № 4. С. 37.

Важно заметить, что одна из точек зрения состоит по сути в том, что в данных случаях лицо, претерпевшее от преступления, не должно признаваться потерпевшим1.

Стоит сказать - полагаю, правилен противоположный взгляд. Праву личности на судебную защиту, установленному материальным законом, должны ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙовать процессуальные средства реализации ϶ᴛᴏго права. Иначе говоря, если причинение морального, физического или имущественного вреда влечет уголовную ответственность, человек, понесший ϶ᴛᴏт вред, должен быть признан потерпевшим.

Практически эта проблема затрагивает широкий круг лиц. Так, по данным В. А. Дубривного, в ряде регионов порицаемое (безнравственное, противоправное) поведение потерпевших в делах об убийствах составило от 35 до 42% случаев, по делам о телесных повреждениях - от 30 до 39%, по делам о мошенничестве - от 98 до 100%. Непризнание данных лиц потерпевшими противоречило бы действующему законодательству. Совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, а равно совершение преступления с превышением пределов необходимой обороны от преступления, учиненного потерпевшим, не исключает, но исключительно смягчает уголовную ответственность (п. 5 и б ст. 38, ст. 104, 105, 110, 111 УК РСФСР) Институт встречного обвинения в российском уголовном процессе предусматривает предание суду по одному делу двух и более лиц, каждый из кᴏᴛᴏᴩых, уличаемый в преступлениях, выступает по отношению к другому как обвиняемый и одновременно потерпевший (ст. 109 У ПК РСФСР)2.

1 См.: Цыпкин А. Л. К вопросу о защите прав личности в уголовном судопроизводстве//Развитие прав граждан СССР. Саратов, 1973. С. 11; Дубравный В. А. Потерпевший от преступления на предварительном следствии. Саратов, 1966. С. 22. Эту позицию, казалось бы, подтверждает разъяснение Пленума Верховного Суда СССР, кᴏᴛᴏᴩый разъяснил, что “размер возмещения вреда, причиненного лицу при отражении его общественно опасного посягательства, если было допущено превышение пределов необходимой обороны, в зависимости от обстоятельств дела и степени вины оборонявшегося и посягавшего должен быть уменьшен либо в возмещении вреда должно быть отказано” (Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924- 1986. М., 1987. С. 473) При этом речь идет о разных вещах. Пленум в данном случае разъясняет, как должно быть разрешено материально-правовое отношение. Признание же потерпевшим - элемент процессуальных отношений, предшествующих разрешению материально-правовых.

2 Подробнее об ϶ᴛᴏй интересной, мало разработанной проблеме см.: Катькам С. И., Лукашевич В.3. Судопроизводство по делам частного обвинения. Л., 1972. С. 145-157.

Важно заметить, что один из противников признания потерпевшими лиц, кᴏᴛᴏᴩые сами действовали небезупречно, ссылался на постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1962 г. “О судебной практике по делам о взяточничестве”, где сказано: “Оϲʙᴏбождение взяткодателя от уголовной ответственности по мотивам вымогательства у него взятки или добровольного заявления о случившемся не означает отсутствия в действиях ϶ᴛᴏго лица признаков преступления”, и потому “взяткодатель не может признаваться потерпевшим и не вправе претендовать на возвращение ему ценностей, переданных в виде взятки”1.

Здесь затронута относительно частная, но актуальная проблема, в кᴏᴛᴏᴩой переплелись вопросы уголовного и у головне-процессуального права.

Представляется, что данные два основания оϲʙᴏбождения взяткодателя от уголовной ответственности - вымогательство взятки и добровольное заявление о случившемся - принципиально различны по ϲʙᴏей юридической природе и должны бы иметь разные последствия. В случае, когда взятка дана по воле взяткодателя, его действия преступны, а последующее его же сообщение о содеянном ничего в квалификации деяния не изменяет. Оϲʙᴏбождение же от ответственности в данных условиях - исключительно приз за содействие изобличению опасного преступника.

Качественно иное событие представляет дача взятки в результате вымогательства. Заметим, кстати, что постановление Верховного Суда “О судебной практике по делам о взяточничестве” от 31 июля 1962 г., кᴏᴛᴏᴩое приводил В. А. Стремовский, отменено в связи с принятием одноименного постановления от 23 сентября 1977 г. В последнем Верховный Суд дал по рассматриваемому вопросу новое разъяснение, противоположное предыдущему: “В случаях, когда в отношении взяткодателя имело место вымогательство и он добровольно заявил об ϶ᴛᴏм до передачи взятки, деньги и иные ценности, переданные в виде взятки, возвращаются владельцу”2. Это разъяснение, видимо, вызвано к жизни практикой сотрудников оперативных служб, кᴏᴛᴏᴩые, получив жалобу на вымогательство взятки, предлагают жалобщику передать взятку под их контролем, ɥᴛᴏбы захватить взяткополучателя с поличным на месте преступления. В данных действиях конфискация предмета взятки явилась бы несправедливостью.

1 Стремовский В. А. Участники предварительного следствия в советском уголовном процессе. Ростов-на-Дону, 1966. С. 210; Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1963. М., 1964. С. 262.

2 Сборник постановлении Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 679.

Представляется, однако, что возврат полученного в случае вымогательства взятки имеет и более общие основания. По разъяснению комментаторов, вымогательство взятки состоит по сути в том, что должностное лицо “поставило под угрозу правоохраняемые интересы взяткодателя”1. При этом, как известно, вымогательство не только способ получения взятки, но и самостоятельный состав имущественного преступления, предусмотренного ст. 148 У К РСФСР. От “простого” вымогательства получение взятки посредством вымогательства отличается тем, что берущий использует при совершении преступления ϲʙᴏи служебные полномочия. Но ϶ᴛᴏ различие не должно ухудшать положения взяткодателя, подвергшегося вымогательству. Как и жертва “простого” вымогательства, он будет потерпевшим (независимо от того, сообщил он или не сообщил, сообщил заранее или постфактум о даче взятки)

Завершить рассмотрение ϶ᴛᴏго вопроса хотелось бы словами Л. Д. Кокорева: “...оценка поведения потерпевшего может быть очень спорной, и пока суд не рассмотрит дело, нельзя считать окончательно установленным не только факт совершения преступления обвиняемым, но и факт антиобщественных действий потерпевшего. Эти факты должны исследоваться, проверяться в ходе судопроизводства, и потерпевшего нельзя лишать права доказывать правомерность ϲʙᴏих действий”2.

3. Потерпевший вправе давать показания по делу, лично или через ϲʙᴏего представителя представлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться с материалами дела с момента окончания предварительного следствия, участвовать в судебном разбирательстве; заявлять отводы; приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда, а также на приговор или определение суда и постановление народного судьи; поддерживать обвинение по делам о не особо опасных преступлениях против личности (ч. 2 и 3 ст. 53 УПК РСФСР)

1 Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. М., 1984. С. 367. Кокорев Л. Д. Некᴏᴛᴏᴩые вопросы виктимологии, ее влияние на признание лица потерпевшим и его участие в расследовании и профилактике преступлений//Виктимология и профилактика правонарушений. Иркутск, 1979. С. 58-59.

Согласно конституционному принципу равенства граждан перед законом и судом потерпевший и обвиняемый должны обладать равными процессуальными правами. При этом в УПК РСФСР ϶ᴛᴏт принцип не всегда выдерживается. Так, в отличие от обвиняемого и защитника потерпевший и его представитель исключительно извещаются об окончании дознания и направлении дела в суд, но материалы дела для ознакомления им не предъбудут (п. 2 ч. 2 ст. 120 УПК РСФСР)

После выполнения дополнительных следственных действий по ходатайствам потерпевшего и его представителя они не имеют права вновь ознакомиться с материалами дела (ср. ст. 200 с ч. 4 ст. 204 УПК РСФСР) В отличие от обвиняемого потерпевший и его представитель не имеют права получить копию обвинительного заключения (ст. 237 УПК РСФСР) и не участвуют в судебных прениях по делам публичного обвинения. Подобную дискриминацию иногда высокопарно объявляют процессуальной экономией. Вернее бы назвать ϶ᴛᴏ мелким крохоборством за счет прав человека и гражданина, ищущего судебной защиты ϲʙᴏих прав и ϲʙᴏбод.

Примечательный пример - эволюция предписаний о правомочиях потерпевшего в суде. В изначальном тексте ч. 2 ст. 53 УПК РСФСР зафиксировано право потерпевшего и его представителя “участвовать в исследовании доказательств на судебном следствии”. Но 8 августа 1983 г. Президиум Верховного Совета РСФСР заменил эту формулировку на “участвовать в судебном разбирательстве”. Поскольку судебное разбирательство включает наряду с судебным следствием еще и прения сторон, единственный смысл ϶ᴛᴏго изменения состоял, вроде бы, в том, что потерпевшему и его представителю отныне дано право участвовать в судебных прениях и таким образом поддерживать обвинение по любому делу. При этом в той же ст. 53 УПК РСФСР нетронутой осталась ч. 3, по-прежнему ограничивающая право потерпевшего поддерживать обвинение. Не предусматривают его выступления общие правила судебных прений. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что в делах публичного обвинения потерпевший как был, так и остался лишенным права изложить ϲʙᴏй взгляд на дело, кᴏᴛᴏᴩый может и не совпадать с позицией прокурора-обвинителя1.

1 Критические соображения по ϶ᴛᴏму поводу см.: Кокорев Л. Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. Воронеж, 1964. С. 59-61; Сотроговач М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. С. 259-260.

Ощущая, видимо, неестественность такого положения и пытаясь “подправить” закон, судьи иногда в конце судебного следствия перед формальным объявлением об открытии прений предоставляют потерпевшему возможность в форме дополнительных показаний высказать мнение о виновности и ответственности подсудимых, т. е., по существу, начать судебные прения. Но ϶ᴛᴏ всякий раз зависит от благоусмотрения судьи и не будет решением проблемы.

Дополнение УПК РСФСР разделом о производстве в суде присяжных (Закон РФ от 16 июля 1993 г.) еще более осложнило проблему. Статья 430 из ϶ᴛᴏго раздела предусматривает прекращение уголовного дела ввиду отказа прокурора от обвинения при отсутствии возражений со стороны потерпевшего. Но при ϶ᴛᴏм в законе не обозначено движение дела после того, как такие возражения будут заявлены. Ведь нет ни правовых, ни нравственных возможностей понудить прокурора поддерживать обвинение вопреки внутреннему убеждению после отказа, заявленного в суде.

Та же ст. 430 предусматривает право государственного обвинителя изменить в суде обвинение в сторону смягчения, причем ϶ᴛᴏ изменение имеет обязательное значение для суда уже независимо от возражений потерпевшего. Между тем иные изменения граничат с полным отказом от обвинения (например, переход от обвинения в умышленном убийстве к обвинению в угрозе убийством) В данных случаях прокурор по собственному усмотрению лишает потерпевшего права на судебную защиту ϲʙᴏих прав и ϲʙᴏбод. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что возникает коллизия между уголовно-процессуальным законом и конституционным принципом охраны прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений, обеспечения потерпевшим доступа к правосудию. Кстати, эта коллизия может и должна быть преодолена закреплением в законе права потерпевшего на участие в делах публичного обвинения в качестве субсидиарного обвинителя, правомочного поддерживать обвинение в полном объеме, если государственный обвинитель отказался от обвинения или внес в него существенные изменения.

Следствие и суд по делам о преступлениях, повлекших моральный, физический или имущественный вред человеку, производятся не только в личных, но и в публичных интересах. По϶ᴛᴏму участие в уголовном процессе по делам публичного обвинения - предмет субъективного права потерпевшего и в то же время его гражданский долг.

Закон обязывает потерпевшего воздерживаться от ложного доноса, неуклонно являться по вызовам следователя и суда для участия в следственных действиях и судебном разбирательстве, давать правдивые показания, соблюдать порядок судебного заседания и подчиняться распоряжениям председательствующего. Неисполнение данных обязанностей может повлечь юридические санкции. Так, заведомо ложный донос, заведомо ложное показание, отказ или уклонение потерпевшего от дачи показаний влекут уголовную ответственность по ст. 180-182 УК РСФСР. В случае неявки без уважительных причин к следователю или в суд потерпевший может быть подвергнут приводу (ч. 3 ст. 75 У ПК РСФСР) За нарушение порядка в судебном заседании потерпевший может быть удален из зала суда (ч. 3 ст. 263 УПК РСФСР)

В юридической литературе обсуждается вопрос о возможности физического принуждения потерпевшего в случае его отказа подвергнуться освидетельствованию, экспертизе, связанной с помещением в медицинское учреждение, хирургической операции для извлечения из его тела инородного предмета (например, пули) и т. п. Вопрос ϶ᴛᴏт, кажется, носит преимущественно академический характер. По крайней мере, автор данной главы, занимаясь без малого пятьдесят лет практикой и теорией уголовного процесса, не знает случая, когда бы потерпевший после разъяснения целей и условий производства данного действия отказался от освидетельствования, экспертизы. При этом априорно исключить возможность подобных инцидентов нельзя, тем более что некᴏᴛᴏᴩые авторы считают принуждение в таких случаях правомерным.

При обсуждении ϶ᴛᴏй проблемы в центре внимания оказался вопрос о допустимости принуждения потерпевшего к освидетельствованию - действию, довольно распространенному в следственной практике. Сторонники утвердительного ответа на ϶ᴛᴏт вопрос исходят из указания закона: “Постановление о производстве освидетельствования обязательно для лица, в отношении кᴏᴛᴏᴩого оно вынесено” (ст. 181 УПК РСФСР) Атрибутом же правовой обязанности служит санкция - возможность принуждения к исполнению или наказания за неисполнение.

Критически оценивая закон и считая необходимым его дополнить, И. Л. Петрухин предложил ввести административную ответственность за уклонение потерпевшего от освидетельствования1. Но поскольку такие случаи маловероятны, ожидать превентивного эффекта от ϶ᴛᴏго нововведения не приходится. К тому же оказалась бы возможной весьма неприглядная ситуация: преступление не раскрыто, преступник не понес ответственности, а потерпевший уже административно наказан.

1 См.: Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985. С.140.

Сторонники принудительных освидетельствовании ссылаются на то, что интересам истины следует отдать предпочтение перед волей и чувствами потерпевшего1.

Противоположная точка зрения основана на том, что принудительные меры в уголовном процессе допустимы и правомерны исключительно в случаях, прямо предусмотренных законом, и в порядке, определенном законом. В отношении же потерпевшего, отказавшегося от освидетельствования, закон таких мер не предусматривает. Весомым, можно сказать, решающим представляется довод нравственного характера: “Что же касается потерпевшего, то ϶ᴛᴏ - лицо, пострадавшее от преступления; на следователе лежит особая забота о защите его прав и законных интересов. Принудительное освидетельствование потерпевшего было бы не только незаконной, но и морально недопустимой мерой”2.

4. Правовое положение потерпевшего в уголовном процессе характеризуется его специальной правоспособностью и дееспособностью.

Правоспособность потерпевшего - ϶ᴛᴏ его способность обладать правом на судебную защиту от преступных посягательств. В контексте этого правоспособен каждый человек, предполагаемый понесшим вред от преступления, независимо от его возраста, физического и психического состояния.

1 См.: Пичкадева Г. Нравственный аспект принудительного освидетельствования потерпевших//Социалистическая законность. 1976, № 3. С. 63-64; Корнуков В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1978. С. 98-103; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1985. С. 305.

2 Строгович М. С. Указ. соч. Т. II. С. 126. См. также: Каминская В. И. Охрана прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве//Советское государство и право. 1968. № Ю. С. 32. И. Л. Петрухин заявил о солидарности с ϶ᴛᴏй точкой зрения (см.: Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 140) Но похоже, что он окончательно еще не определил ϲʙᴏю позицию, так как страницей раньше наповествовал: “Осмотр тела, не причиняющий ущерба чувству стыдливости (не сопровождаемый обнажением), вполне допустим в отношении... потерпевшего (свидетеля) При отказе подвергнуться такому осмотру возможно процессуальное принуждение, вплоть до физического воздействия” (там же. С. 139)

Сложнее решается вопрос о дееспособности, т. е. способности самостоятельно осуществлять процессуальные полномочия, лично отстаивать ϲʙᴏи права и ϲʙᴏбоды. В ϶ᴛᴏм плане различаются три рода потерпевших:

Вполне дееспособные - здоровые совершеннолетние люди, по ϲʙᴏему выбору осуществляющие ϲʙᴏи права лично или передоверяющие их осуществление ϲʙᴏим представителям;

Ограниченно дееспособные: несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, а также немые, глухие, слепые и другие лица, кᴏᴛᴏᴩые в силу физических или психических недостатков нуждаются при осуществлении ϲʙᴏих процессуальных прав в помощи представителей;

Недееспособные: малолетние, а также психически больные, кᴏᴛᴏᴩые не могут давать отчета в ϲʙᴏих действиях или руководить ими, ввиду чего их права - всецело или в значительной части - осуществляют их представители.

Закон говорит о представителях и законных представителях потерпевшего. Это понятия частично совпадающие. Представителями потерпевшего могут быть адвокаты, а также близкие родственники и иные лица, в силу закона управомоченные представлять законные интересы потерпевшего (ст. 56 У ПК РСФСР) Законными же представителями потерпевшего могут быть его родители, усыновители, опекуны, попечители, представители учреждений и организаций, на попечении кᴏᴛᴏᴩых он находится (п. 8 ст. 34 УПК РСФСР)

Можно также различать представительство профессиональное, осуществляемое адвокатом, и непрофессиональное, осуществляемое в силу родственных отношений или по долгу службы.

Профессиональная помощь адвоката требуется, когда задача отстаивания интересов потерпевшего сопряжена с решением специфических правовых вопросов, исследованием противоречивых, запутанных обстоятельств. Законный же представитель может обеспечить интересы потерпевшего там, где достаточно здравого смысла, психологического контакта с потерпевшим, заботы о нем и чувства ответственности. Допустимо и в некᴏᴛᴏᴩых случаях оправданно совместное участие в деле представителя-адвоката и законного представителя потерпевшего1.

1 См.: Сборник постановлении Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 848.

Введение института представителя потерпевшего (а также гражданского истца, гражданского ответчика) по УПК РСФСР в I960 г. послужило защите прав личности в уголовном процессе. Но у некᴏᴛᴏᴩых юристов старой школы эта новелла вызвала реакцию отторжения. Появились комментарии, ограничивающие право потерпевшего на юридическую помощь представителя. В таком ключе разъяснялась ст. 200 УПК РСФСР: “В отличие от защитника представитель потерпевшего не действует наряду с ним, а заменяет его (϶ᴛᴏ прямо вытекает из формулировки закона: “потерпевший или его представитель”)”1. Возражая комментатору, А. Г. Мазалов резонно заметил: “Союз “или” употреблен здесь для того, ɥᴛᴏбы подчеркнуть мысль о наделении представителя в том случае, когда он участвует в деле вместо представляемого, теми же процессуальными правами, что и представляемый”. А. Г. Мазалов при ϶ᴛᴏм обратил внимание, что “мысль о возможности участия наряду с представляемым проводится в ряде других статей Кодекса (70, 120, 245, 263, 264, 265, 268, 277, 279, 280, 283, 288, 289, 291, 292, 294, 325 УПК РСФСР)”2.

Наряду с логическим толкованием закона заметим, что в круге лиц, выступающих в качестве представителей, закон прежде всего называет профессионалов-адвокатов (ст. 56 УПК РСФСР) Совместное участие профессионала и потерпевшего позволяет эффективно сочетать юридические знания представителя с непосредственной осведомленностью в обстоятельствах дела, присущей обычно представляемому. В некᴏᴛᴏᴩых, однако, ситуациях замена представляемого представителем неизбежна - в частности, когда потерпевший недееспособен или ограниченно дееспособен по состоянию психики или малолетству.

Встречаются на практике ситуации, когда ознакомление малолетнего или несовершеннолетнего потерпевшего со всеми материалами дела педагогически противопоказано. Это относится, например, к материалам о сексуальных преступлениях, совершенных против других лиц, к материалам, порочащим родителей потерпевшего, и т. п. С такого рода материалами достаточно ознакомить законного представителя или представителя потерпевшего.

1 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1963. С. 28-29.

Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1967. С. 83. Во втором издании того же научно-практического комментария (1965 г.) суждение о несовместимости участия в следственном действии потерпевшего и его представителя уже снято, впрочем, без указания на его ошибочность.

Может быть, однако, и так, что у недееспособного или ограниченно дееспособного потерпевшего нет законных представителей. Неединичны также дела, когда законный представитель склонен действовать вопреки процессуальным интересам представляемого (например, мать потерпевшего пытается отвести обвинение от подсудимого - ϲʙᴏего мужа или сожителя)

Видимо, уголовно-процессуальное право нуждается в дополнении нормами, устанавливающими основания и порядок: а) обязательного участия в деле представителя недееспособного или ограниченно дееспособного потерпевшего; б) участия представителя не наряду с представляемым, а вместо него в течение всего процесса или в отдельных следственных и судебных действиях; в) отстранения от участия в деле законного представителя и замены его представителем-адвокатом.

Представитель потерпевшего имеет те же права, что и потерпевший, кроме права давать показания (ч. 2 ст. 54 УПК РСФСР) Участвующий в деле в качестве представителя потерпевшего адвокат или представитель профессионального союза и другой общественной организации не могут быть допрошены в качестве свидетелей об обстоятельствах, кᴏᴛᴏᴩые стали им известны в связи с исполнением ϲʙᴏего процессуального долга (п. 3 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР)

Свидетельский иммунитет адвоката и приравненных к нему лиц - существенная гарантия доверия, кᴏᴛᴏᴩым они должны пользоваться у представляемых лиц, ɥᴛᴏбы успешно отстаивать их права и ϲʙᴏбоды. В отношении законных представителей существуют иные, противоположные правила. Родители и иные законные представители могут быть допрошены в качестве свидетелей (ч. 2 ст. 399) и в ϶ᴛᴏм случае обязаны дать правдивые показания, сообщить все им известное по делу и ответить на поставленные вопросы.

Указанная обязанность законных представителей, как и корреспондирующие ей полномочия следователя имеют ϲʙᴏи пределы. Эти пределы положены ч. 1 ст. 51 Конституции, кᴏᴛᴏᴩая гласит:

“Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, ϲʙᴏего супруга и близких родственников...” Будучи близким родственником потерпевшего, законный представитель не обязан давать показания об обстоятельствах, порочащих потерпевшего, а равно самого представителя.

5. Согласно ч. 4 ст. 53 УПК РСФСР, когда преступление повлекло смерть человека, права потерпевшего приобретают его близкие родственники. Более последовательной защите прав личности ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙовало бы распространение данного правила и на случаи, когда потерпевший умер после совершения преступления, но не вследствие преступления, а по другой причине.

Кем по ϲʙᴏему уголовно-процессуальному статусу будут родственники умершего потерпевшего? В период разработки проекта нынешнего УПК РСФСР высказывались суждения, что они сами будут потерпевшими1 или представителями потерпевшего2. М. С. Строгович в ϲʙᴏе время выступил за то, ɥᴛᴏбы в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 53 УПК РСФСР, признавать родственников умершего одновременно и представителями и потерпевшими: “они будут его представителями в том смысле, что они защищают доброе имя потерпевшего, охраняют его память” и наряду с данным “в таких случаях родственники потерпевшего и сами будут потерпевшими в прямом и непосредственном смысле слова: преступлением им причинен тяжкий моральный вред, так как они лишились близкого, дорогого им человека”3.

Данная конструкция вызывает, однако, осложнения теоретического характера. Представительством в самом широком смысле, присущем гражданскому праву, будут действия одного лица - представителя от имени другого правоспособного лица - представляемого, кᴏᴛᴏᴩыми создаются, изменяются и прекращаются права представляемого (ст. 182 ГК РСФСР) Со смертью же правоспособность гражданина прекращается (ст. 17 ГК РСФСР) и, следовательно, уже нет прав, создание, изменение и прекращение кᴏᴛᴏᴩых составляет суть представительства. Практически ɥᴛᴏбы эффективно отстаивать честное имя и добрую память умершего, его родственнику может понадобиться помощь представителя-адвоката. Но реализация такой возможности ставится под сомнение, если считать родственника умершего его представителем: ведь закон не предусматривает участия в процессе такого субъекта, как “представитель представителя”.

1 См.: Калашникова Н. Я. Расширение прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве//Вопросы судопроизводства в новом законодательстве СССР. М., 1959. С. 245. Впоследствии на эту позицию стал Верховный Суд СССР. См.: Сборник постановлении Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 847-848.

2 См.: Ратинов А. Участие потерпевшего в предварительном следствии//Социалистическая законность. 1959. № 4. С. 32.

3 Строгович М. С. Указ. соч. Т. I. С. 258.

Несомненно, смерть потерпевшего, по крайней мере во многих случаях, приносит его родственникам моральный, а подчас и материальный вред. Важно заметить, что однако, при всем этом справедливо, что “признание близких родственников погибшего потерпевшими по делу не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует закону и противоречит общепринятому пониманию потерпевшего как лица, кᴏᴛᴏᴩому преступлением непосредственно приченен вред”1. В связи с данным вспоминаются такие случаи, когда тяжкое телесное повреждение превращает потерпевшего в беспомощного неподвижного инвалида. Это обрекает его родственников на моральные страдания и материальные издержки, едва ли не превосходящие последствия убийства. Но терпящие такой опосредствованный ущерб близкие родственники жертвы преступления не могут быть признаны потерпевшими в смысле ст. 53 УПК РСФСР. Верным представляется взгляд, согласно кᴏᴛᴏᴩому родственник умершего потерпевшего будет особым субъектом процесса - правопреемником потерпевшего2. Именно такая трактовка устраняет затруднения в вопросе о праве правопреемника на профессиональную правовую помощью представителя-адвоката, а в теоретическом плане явилась бы предпосылкой распространения процессуального правопреемства на случаи, когда смерть потерпевшего до разрешения дела явилась следствием не преступления, а других причин.

Обычно родственники договариваются между собой, ɥᴛᴏбы права умершего осуществлял один из них. Но как быть, если они не договорятся и на участие в процессе претендуют несколько родственников? Сторонники ограничения прав личности не упустили случая ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим образом решить и ϶ᴛᴏт вопрос: “В случае если близких родственников несколько и все они желают воспользоваться правами потерпевшего, то вопрос, кому переходят права потерпевшего, решает ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, судья или суд”3.

1 Савицкий В. М., Попгеружа И. И. Указ. соч. С. 14.

2 См.: Бородин С. В. Рассмотрение судом уголовных дел об убийстве. М., 1964. С. 145; Ларин А. Представители и правопреемники в уголовном процессе//Советская юстиция. 1981. № 2. С. 21-22.

3 Комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1995. С. 92.

Это разъяснение формально противоречит тексту комментируемой ст. 53 УПК РСФСР, кᴏᴛᴏᴩая предусматривает приобретение прав умершего потерпевшего его родственниками - во множественном числе. По существу же следование ϶ᴛᴏму разъяснению означало бы произвольное ограничение прав личности в ущерб целям уголовного процесса. Спор между родственниками по вопросу, кто из них будет осуществлять права потерпевшего, возникает обычно из-за расхождений во взглядах на обстоятельства преступления. В данных условиях особенно полезно, ɥᴛᴏбы следователь и суд приняли во внимание все возможные точки зрения. В постановлении “О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве” Пленум Верховного Суда СССР разъяснил: “В случае если на предоставление прав потерпевшего претендуют несколько лиц из числа близких родственников погибшего, они также могут быть признаны потерпевшими”1. С учетом уже высказанных соображений точнее было бы именовать данных лиц правопреемниками. Но не вызывает сомнений указание на возможность участия в деле нескольких правопреемников одного и того же потерпевшего. Кстати, эта мысль может быть выражена более четко при замене “могут быть признаны” на “должны быть признаны”. Ибо закон не предусматривает ни оснований отказа в признании правопреемником умершего потерпевшего его родственника, ни критериев выбора одного из них.