Корзухина Г. Ф. К истории Среднего Поднепровья в I тыс. н. э. // СА. 1955. Вып. 22. С. 61–82; Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962. С. 175; Плетнева С. А. От кочевий к городам. М., 1976. С. 102; Амброз А. К. О Вознесенском комплексе VIII в. на Днепре - вопрос интерпретации // Древности эпохи великого переселения народов V–VIII вв. М., 1982. С. 204–221; ср. также: Щеглова О. Л. О двух группах «древностей антов» в Среднем Поднепровье // Материалы и исследования по истории Днепровского Левобережья. Курск, 1990. С. 162–204.

Амброз А. К. Кочевнические древности Восточной Европы и Средней Азии V–VIII вв. // Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 13–19; ср.: Айбабин А. И. Погребение хазарского воина // СА. 1985. № 3. С. 191–205.

Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961. С. 80–85.

ПВЛ. М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 16, 18.

Ключевский В. О. Соч. М., 1989. Т. 1. С. 259. О близких взглядах Любавского и Грушевского на роль хазар см.: Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и его первый правитель // Вопр. истории. 1991. № 2/3. С. 5.

Из обобщающих работ см.: Горюнов Е. Л. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л., 1981; Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. М., 1982. С. 133–156; Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тыс. н. э. Киев, 1985. С. 76–141; Сухобоков О. В. Днiпровьске лiсостепове Лiвобережжя у VIII–XIII ст. Киев, 1992; см. также: Щеглова О. А. Салтовские вещи на памятниках волынцевского типа // Археологические памятники эпохи железа Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1987. С. 308–310.

Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. О неточностях в использовании источников по древнейшей руси см.: Константин Багрянородный. Об управлении империй. М., 1989. Комментарий. С. 308–310.

Новосельцев А. П. Указ. соч.

Корзухина Г. Ф. Русские клады. М.; Л., 1954. С. 35–36.

Noonen Th. The first major silver crisis in Russia and the Baltic с 875 - с. 900 // Hikuin . 1985. N 11. P. 41–50; ср.: Кропоткин В. В. Торговые связи Волжской Болгарии в X в. по нумизматическим данным // Древние славяне и их соседи. М., 1970. С. 149.

Петрухин В. Я. К проблеме формирования «Русской земли» в Среднем Поднепровье // ДГ, 1987 г. М., 1989. С. 26–30.

Блифельд Д. I. Давньоруськi пам"ятки Шестовицi. Киïв, 1977. С. 128, 138.

Петрухин В. Я. Варяги и хазары в истории Руси // Этнографическое обозрение, 1993. № 3.

Ср.: Моца А. П. Срубные гробницы южной Руси // Проблемы археологии Южной Руси. Киев, 1990. С. 100; Гурьянов В. Н., Шишков Е. А. Курганы Стародубского ополья // Там же. С. 107–108; Седов В. В. Указ. соч. С. 151–152.

Сухобоков О. В. Указ. соч. С. 17–18, 65; Этнокультурная карта… С. 110, 117; Петрашенко В. А. Волынцевская культура на Правобережье Днепра // Проблемы археологии Южной Руси. С. 47; Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 137.

ПСРЛ. Пг., 1923. Т. 2, вып. 1. Стб. 43–44.

Ср.: Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. 3. С. 326–327.

Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 390.

Гурьянов В. Н., Шишков Е. А. Указ. соч. С. 107–111; Шишков Е. А. О происхождении раннесредневековых городов в Брянском Подесенье // Тр. V Международного конгресса славянской археологии. М., 1987. Т. 1, вып. 26. С. 134–138.

Падин В. Л. Кветунский древнерусский курганный могильник // СА. 1976. № 4. С. 197–210.

Авдусин Д. Л., Пушкина Т. А. Гнездово в исследованиях Смоленской экспедиции // Вести. Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1982. № 1. С. 75.

Шинаков Е. А. Указ. соч.; Изюмова С. А. Супрутский денежно-вещевой клад // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 213. Супруты - вятичский центр, судя по находкам кладов и отдельных вещей связанный как с Хазарией, так и с Севером Европы. Салтовские вещи обнаружены и на городище Горналь.

Алешковский М. Х. Курганы русских дружинников XI–XII вв. // СА. 1960. № 1. С. 83, 85, 89.

Шинаков Е. А. Указ. соч. 124

Моца А. П. Некоторые сведения о распространении христианства на юге Руси по данным погребального обряда // Обряды и верования древнего населения Украины. Киев, 1990. С. 124; Балинт Ч. Погребения с конями у венгров в IX–X вв. // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972. С. 178.Завадская СВ. Возможности источниковедческого изучения «Праздников» - «пиров» князя Владимира в летописных записях 996 г. // Восточная Европа в древности и средневековье. Тезисы докладов. М., 1990. С. 54–56) не отменяют реальных этнокультурных истоков самой социальной терминологии.

Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название «Русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства (IX–X вв.) // Вопр. истории. 1989. № 8. С. 24–38.

Пашуто В. Т. Русско-скандинавские отношения и их место в истории раннесредневековой Европы // Ск. сб. Таллинн, 1970. Вып. 15. С. 53–55.

Яркие признаки оседлого населения появились в бассейне Северского Донца, Оскола и Дона лишь на рубеже VII-VIII вв. Промежуток же между этими периодами - конец IV- VII вв. (время Великого переселения народов и сразу вслед за ним) - самый темный в археологическом отношении в истории Юго-Восточной Европы, которая представляла собой своеобразный «этнический котел». Определить этническую принадлежность редких поселений и погребений практически невозможно: истоки одних предметов находят в Прибалтике, других - в городах Причерноморья, третьих - в сар- мато-аланской среде. Во всяком случае, катакомбные погребения, характерные для лесостепного варианта салтовской культуры, которые с уверенностью можно было бы датировать V- вв., в этом районе неизвестны.
Да и климатические условия этого региона, в частности Поднепровья, в конце IV - начале VI в. были малопригодны для жизни. В конце IV в. началось резкое похолодание (холоднее всего было в V в.), стало сыро и болотисто. Поэтому и ждать больших находок этого времени не приходится.
Но в данном случае этномаркирующим признаком могут служить и стационарные ремесленные поселения. Непосредственная генетическая связь прослеживается между салтовской лощеной керамикой и гончарной посудой VI-VII вв. так называемых «пастырского» и «канцеровского» типов. Посел
ки гончаров в Среднем и Нижнем Поднепровье - Пастырское городище, Балка Канцерка, Стецовка, хронологически и территориально вписываясь в пределы славянской пеньковс- кой культуры, были бесспорно ей иноэтничны.
Пеньковская культура относится к области распространения славянской пражской керамики. Свое название эта посуда получила по местам первых находок - в Чехии и на Житомирщине (поселение Корчак). Славяне изготавливали посуду только для домашних и ритуальных нужд. Керамика обычно не выходила за пределы села, не говоря уже о продаже в другие регионы. Гончарного круга славяне не знали, и если появлялись круговые горшки и кувшины в какой-нибудь славянской культуре, это означало прибытие какого-нибудь иного этноса. После распада союза славян с этим народом искусство гончарного круга забывалось за ненадобностью.
И основной тип пражско-корчакской керамики - это лепные высокие горшки с усеченно-коническим туловом, слегка суженным горлом и коротким венчиком. На большей части посуда нет никакого орнамента. Только изредка встречаются горшки с косыми насечками по верхнему краю венчика[§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§]. Эта керамика характерна для всего славянства в период после Великого переселения и до образования славянских государств. Хотя и позже, когда в городах вовсю работали гончарные мастерские, в селах продолжали лепить традиционные горшки. Такой была керамика и балтийских славян, и дунайских, и на Адриатике, и на Днепре.
Пеньковская культура простиралась в V-VII вв. от Нижнего Дуная до Северского Донца. Но в отличие от более западных славян, пеньковцы не знали курганов (господствовали урновые и ямные трупосожжения) и височных колец, по которым обычно различают группировки славян. Считается, что эти особенности достались пеньков- цам от славян Черняховской культуры, на которых оказало влияние двухвековое общение с готами, сарматами, даками, кельтами, аланами и другими жителями Северного Причерноморья II-IV вв. н.э.

Л 5

основные памятники пеньковской культуры

/>

Культурный слой на всех поселениях славян очень незначителен. Значит, период эксплуатации каждого селища был недолгим. Очевидно, это связано с неспокойной обстановкой в то время. Славянские племена в V-VII вв. появились на исторической арене как воины, беспокоившие границы Византии, и известно, что жители Поднепровья тоже участвовали в этих походах. Кроме того, подсечно-огневая система земледелия, которую практиковали тогда славяне, требовала частых переселений на новые места (после истощения почвы).
Застройка славянских поселений, как и почти везде, бессистемна, укреплений нет. Но на данной территории жили не только славяне. Обычно индикатором пеньковской культуры называют пальчатые и антропоморфные фибулы (застежки для плащей) . Производились они, по мнению ряда ученых, на Пастырском городище в Поднепровье.
Славяне, как известно, до принятия христианства покойных сжигали. Но в достоверных погребениях с трупосожжениями подобные фибулы не найдены. Зато обнаруживают их в захоронениях по обряду ингумации. Таких умерших хоронили вытянуто на спине, головой на северо-запад, с руками, лежащими вдоль туловища. Пальчатые фибулы находятся на плечевых костях - там, где был плащ. Ясно, что обряд погребения языческий, но не славянский. Однако около умершего, как правило, обнаруживается лепной славянский горшок с посмертной пищей!
Вообще плащи с фигурными застежками были очень популярны у народов, живших на границе с Римской империей и испытавших ее влияние, особенно на Дунае. Дунайские истоки многих пастырских украшений, в том числе и фибул, бесспорны. Немецкий ученый И. Вернер отмечает генетическую связь пальчатых фибул Приднепровья с фибулами крымских готов, гепидов и южнодунайских германских групп на византийской территории, замечая, что «германские» фибулы были парными и являлись принадлежностью женской одежды[***********************************************************************************************]. А.Г. Кузьмин связывает ямные трупоположения на пеньковской территории, в инвентаре которых есть такие фибулы,

с дунайскими ругами, часть которых после поражения гуннов ушла с ними в Поднепровье[†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††].
Далее пальчатые фибулы уже в днепровском виде распространяются на Нижнем и особенно на Среднем Дунае, в рамках так называемой аварской культуры (ее связывают с приходом авар и появлением Аварского каганата), проникают на Балканы и Пелепоннесский полуостров, а также в области Мазурского Поозерья и Юго-Восточной Прибалтики[‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡]. По крайней мере, в Среднее Подунавье эти фибулы попадают вместе с пеньковскими трупоположениями. Ареал их распрос
транения совпадает с локализацией области Ругиланд и многочисленных топонимов с корнем rug, ruz. Сейчас существует и теория о происхождении имени «русь» от этнонима «руги». Однако определить название народа, хоронившего покойных со славянскими сосудами и в плащах с фибулами, сейчас невозможно. Тем более что письменных свидетельств об обитании ругов на Днепре в V-VI вв. н.э. нет.
Но ремесленники, создававшие эти изделия, ни к готам или ругам, ни к славянам, ни к тем, кто оставил пеньковские трупоположения, отношения не имели. На Пастырском городище, помимо гончарных мастерских, обнаружены четыре юртообразных наземных постройки и шесть полуземлянок, также неславянской принадлежности (очаги в центре вместо традиционных славянских печей в углу дома) . Все эти жилища имеют аналогии в жилых постройках Маяцкого комплекса салтовской культуры[§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§]. Подобные постройки характерны и
для других гончарных поселений Поднепровья того времени (Осиповка, Стецовка, Луг I, Будище и др.). B.C. Флеров считает все юртообразные жилища Среднего Поднепровья принадлежащими праболгарам[************************************************************************************************].
Но на поселениях типа Стецовки обнаружена керамика не приазовского, а «аланского» вида. Присутствие здесь юртообразных жилищ, а не классических полуземлянок лесостепного варианта салтовской культуры объясняется просто: принцип строительства полуземлянок был заимствован жителями лесостепи у славян Поднепровья, что признается практически всеми археологами. Исчезновение юртообразных помещений у салтовцев лесостепи тоже естественно. Согласно исследованию самого B.C. Флерова, такие жилища - переходный тип, характерный для периода приспособления к оседлой жизни. Это вполне естественно для народа, который провел в перепе- тиях Великого переселения более двух веков и раньше вел полукочевой образ жизни.
Лепная керамика этих центров, производившаяся не на продажу, тоже очень отличается от славянской и имеет явную генетическую связь с сарматскими горшками и керамикой комплексов степного юга, причем эта форма продолжала существовать в лепной посуде уже салтовской лесостепи[††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††]. На славянских пеньковских поселениях доля керамики «пастырского» типа очень мала - менее 1 процента. Как видно, славяне представляли не лучший рынок сбыта для пастырских мастеров. Но среди степных народов, в основном сармато-алан, керамика пользовалась успехом. Аналогии гончарной пастырской посуде найдены не только на Салтовском городище, но и в Молдавии и Болгарии (в Плиске).
Имя носителей пеньковской культуры давно известно. Это анты, хорошо знакомые византийцам и готам по событиям VI - начала VII в. Крупнейшие историки того времени - Прокопий Кесарийский, Иордан, Феофилакт Симо- катта - отмечают, что анты пользовались тем же языком,
что и склавины (более западная группа славян), имели с ними одинаковые обычаи, быт, верования. Но вместе с этим византийцы как-то отличали склавина от анта даже среди наемников империи. Значит, этнографические особенности у антов все-таки были. Очевидно, неславянским является само название «анты». Большинство ученых производит его сейчас из иранских наречий (ант - «окраинный»). Иранскими в основе являются и многие более поздние названия славянских племен от Днепра до Адриатики: хорваты, сербы, северяне, тиверцы. В отношении хорватов и сербов более поздние заимствования невозможны: в VII-VIII вв. эти племенные союзы большей частью находились уже на Балканском полуострове. Потому логичными стали поиски иранских элементов в пеньковской культуре, принадлежавшей антам.
Существование в ее пределах гончарных мастерских, археологически связанных с сармато-аланской средой, позволило В.В. Седову говорить о формировании антского племенного союза на основе некоего «ассимилированного ираноязычного населения», которое осталось со времен Черняховской культуры[‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡]. Но как раз ассимиляция этого иранского элемента не прослеживается (можно говорить лишь о мирном их сосуществовании со славянами). Пастырская лощеная керамика имеет прямую связь не с Черняховской, а с приазовскими и крымскими формами II-VI вв. н.э. К сожалению, источниковая база недостаточна для более полной характеристики «пастырской культуры».
Генетически связанным с ней является более поздний «канцерский тип» гончарной лощеной керамики. Он получил распространение в Надпорожье и по течению Тясмина. Хронологические рамки его являются темой отдельной дискуссии. Украинский археолог А.Т. Смиленко археомагнитным методом датировала Канцерское поселение второй половиной VI - началом VIII в.[§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§§]. Т.М. Минаева по аналогиям на Северном Кавказе сдвинула хронологические рамки выше:
- начало IX в.[*************************************************************************************************]. С.А. Плетнева и К.И. Красильников обратили внимание на идентичность гончарных мастерских Канцерки и Маяцкого комплекса, что позволило им датировать Канцерку концом VIII в.[†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††], таким образом связав это поселение с «экспансией Хазарского каганата».
Действительно, в аланской принадлежности гончарных комплексов «канцерского типа» сомнений нет. Но также нет необходимости пересматривать установленную физическим методом дату этих поселений. Нижняя датировка лесостепных комплексов салтовской культуры всегда связывалась с теорией переселения алан с Кавказа, которое датируют VIII в. Однако оснований для такой датировки, как мы уже убедились, нет, а археологические и лингвистические материалы ставят под сомнение сам факт миграции крупного аланского массива. Данные же антропологии и нумизматики говорят о значительной архаичности Маяцкого и Верхнесалтовского могильников (кранилогический тип и находки монет VI - начало VII в.). Верхнесалтовский могильник же отличается от остальных салтовских катакомбных захоронений и Северного Кавказа: если везде тела женщин скорчены, то в Верхнем Салтове вытянуты. Это позволяет археологам сделать вывод о сохранении здесь древней сарматской традиции, которая на Северном Кавказе была изжита. Архаичными признаются и многие погребения Дмитровского катакомбного могильника: аналогии их инвентарю не выходят за пределы - VII в. Эти факты дали B.C. Флерову возможность выделять особую этническую группу сармато-алан с сохранением древних восточноевропейских традиций[‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡]. Поэтому более приемлемым представляется пересмотреть нижнюю границу именно указанных комплексов СМК, тем более что верхний слой и Пастырского городища, и Балки Канцерка имеет явный салтово-ма- яцкий облик.

Таким образом, комплексное исследование материалов археологии, лингвистики и эпиграфики, а также сообщений письменных источников позволяет предположить непосредственную связь ядра Русского каганата с сармато-аланскими племенами Северного Причерноморья и Крыма первых веков н.э., в особенности с роксоланами. После гуннского нашествия часть их появляется на Северном Кавказе (район Кис- ловодской котловины), что подтверждается как данными ара- бо-персидских источников о русах на Кавказе в VI-VII вв., так и аутентичными материалами археологии. Другая часть этих племен, вероятно, откочевала в Приднепровье и Подонье, что косвенно подтверждают материалы «пастырской культуры» и поселений «канцерского типа», а также наиболее ранний культурный слой Дмитриевского, Маяцкого и в особенности Верхнесалтовского комплексов, население которых значительно отличалось своей материальной культурой от других носителей лесостепного варианта СМК.
Участие в формировании ядра Русского каганата «рухс- асов» Предкавказья также находит подтверждение. Богатый материал для решения этого вопроса дает Маяцкий могильник. Формы катакомб и черты обряда обездвиживания (частичное разрушение скелетов) очень близки Клин-Ярскому комплексу у Кисловодска, который датируется предварительно II-IV и V-VIII вв.
Этот обряд, известный еще у скифов, был распространен в формах, сходных с салтово-маяцкими, в Черняховской культуре: во II-IV вв. - в Среднем и Нижнем Поднепровье, во II-V вв. - в Поднестровье и Побужье, в аланских могильниках Крыма. Со II-III вв. он известен в катакомбах Северного Кавказа, а также в катакомбной кубайско-карабулакской культуре III-IV вв. в Фергане. Выражался он в том, что при положении в могилу умершему перерезали сухожилия и связывали ноги, а через некоторое время (год или три) после похорон могила вскрывалась и кости покойного перемешивались, разрушалась грудная клетка (чтобы не мог дышать) и от скелета отделялась голова. Все это делалось, чтобы обезопасить живых от появления воскресшего мертвеца. В зависимости от верований общины, в одних могильниках это применялось ко всем взрослым, в других - лишь к тем, кто при жиз
ни выполнял магические функции. Кстати, подобные действия уже после принятия христианства были распространены у славян в Дунайской Болгарии, на Украине, в Белоруссии и Карпатах.
Архаичность части инвентаря Маяцкого могильника и краниологический тип, ближайшие аналогии которому находятся в роксоланских захоронениях Северного Причерноморья I-III вв. н.э., показывают, что миграцию с Северного Кавказа в VIII в. предположить нельзя. В Клин-Яре такие захоронения появляются с V в. н.э., причем могильник функционирует непрерывно. С V по VIII в. отток населения из этих мест не происходил. Очевидно, и в Клин-Яре, и на Маяцком комплексе поселились родственные кланы, возвратившиеся из походов времен Великого переселения. Такой же является связь других древнейших комплексов салтовской культуры с памятниками V-IX вв. в районе Кисловодска. То есть ядро салтовцев появилось в Подонье еще в VI в. и сразу же наладило отношения со славянами. Это положило начало истории русов салтовской культуры.

О . М . Приходнюк

Из сборника «Раннеславянский мир. Материалы и исследования», 1990

С территорией Среднего Поднепровья связано открытие раннесредневековых памятников, которые стали эталонными для целой группы древностей, распространенных на пограничье Восточноевропейской степи и лесостепи. Речь идет о материалах с поселений у с. Пеньковки в Потясминье, которые были добыты в результате работ Кременчукской новостроечной экспедиции в 1956-1959 гг. 1 Первооткрыватель и первый их интерпретатор Д.Т.Березовец все четыре памятника у С.Пеньковки (в ур.Молочарня, Луг I, Луг П и Макаров остров) рассматривал как звенья одного эволюционного развития пеньковской группы древностей, датированных им VII-IX вв.н.э. Для ранних тясминских памятников, по его мнению, характерна лепная неорнаментированная керамика. На более поздних поселениях преобладали изделия близкие к посуде культуры Луки-Райковецкой. По наблюдениям Д. Т.Березовца в Молочарне, где обнаружена исключительно лепная посуда, биконических горшков было больше всего, в ур. Луг I - меньше, на Луге II - лишь отдельные экземпляры, на поселении Макаров остров биконические горшки вообще отсутствовали. Для гончарной керамики отмечался противоположный процесс - увеличение ее числа на более поздних памятниках 2 .

Однако материалы поселений у с. Пеньковки сопоставлялись суммарно, без учета индивидуальных особенностей посуды из отдельных строительных комплексов. Это привело к разноречивой интерпретации пеньковского археологического комплекса. Одни исследователи к пеньковским относят только ранние памятники с исключительно лепной посудой, другие - как ранние, так и более поздние наборы с лепной и сформированной на ручном круге керамикой 4 , третьи пеньковскими считают только поздние комплексы, аналогичные обнаруженным на Луге I и Луге II. Появились даже попытки отрицать полуземляночный характер пеньковского домостроительства в Среднем Поднепровье.

В результате изучения археологических материалов из с. Пеньковки по объектам было установлено, что в Молочарне существует один, наиболее ранний слой, а на Макаровой острове представлены слои этапа Сахновки и Луки- Райковецкой. На Луге I и Луге II выделяется три строительных периода - этапов Луки-Райковецкой, Сахновки и Молочарни. Только наиболее ранние объекты, со специфической лепной керамикой мы причисляем к пеньковской культуре, поскольку верхние строительные комплексы по облику археологических материалов приближаются к памятникам Луки-Райковецкой. Они не обладают достаточным количеством специфических черт, которые позволили бы причислить их к пеньковским древностям или выделить в самостоятельную археологическую культуру.

Для проверки полученных результатов было предприняты раскопки раннесредневековых памятников Среднего Поднепровья у сс. Сахновка, Вильховчик, Будище, Гута-Михайловская, которые подтвердили наблюдения, сделанные при работе над материалами группы поселений у с. Пеньковки 7 . В последующие годы Среднеднепровская славяно-русская экспедиция под руководством автора продолжала работы по изучению пеньковских древностей данного региона. Были предприняты новые раскопки не поселениях в cc. Будище, Кочубеевка, Сушки, Беляевка, Завадовка, и проведены маршрутные разведки по рр. Россаве и Уманке и по их притокам. Кроме того, пеньковские объекты обнаружены при раскопках памятников других культур: новостроечной экспедицией "Днепр-Донбасс" под руководством Д.Я.Телегина возле с.Осиповка в Поорелье, Историко-технической экспедицией под руководством В.И.Бидзили у с.Завадовка в Нижнем Поросье, Белоцерковской экспедицией под руководством Р.С. Орлова в г. Белая Церковь на р. Рось. Разведками в Поорелье экспедицией "Днепро-Донбасс" обнаружен ряд новых пеньковских поселений. В результате полевых работ в Среднем Поднепровье обнаружено 36 новых пеньковских поселений (рис.1).

Новые материалы подтверждают ранее сделанные наблюдения о характере пеньковских археологических комплексов. Это касается низинного расположения, небольших размеров и бессистемной планировки поселений, расположения их "гнездами" по 5-7 вместе, характера домостроительства и керамических комплексов. Исследования поселений на широких площадях у cc. Кочубеевка и Сушки пока- ?0али, что пеньковские жилища располагались бессистемно на удалении 15-40 м друг от друга (рис.2). Большинство из раскопаных домов представляли собой четырехугольные полуземлянки площадью 7,5 - 24 кв.м (рис.3; 4: 1-6; б: I). Иногда они в плане имеют трапециевидные очертания (рис.4: 3,5). Лишь полуземлянка №2,4 из Кочубеевки отличалась большими размерами - 34,7 кв.м (рис. 4: 6). Чаще всего котлованы жилищ ориентированы углами по сторонам света с небольшими отклонениями в ту или другую сторону. Лолы находились на глубине 0,9-1,6 м от современной поверхности. Земляные стены углублений полуземлянок вертикальные, углы котлованов прямые или закругление. В полуземлянках №№ 1, 3 из Кочубеевки и №2,4 из Сушков по углам и центру противоположных стен расчищены ямки от деревянных вертикальных опор каркасных стен (рис.4: 2,3,5). Это следы вертикальных опор, поддерживавших коньковый прогон крыши.

Среди раннепеньковских жилищ доминирующее положение занимают полуземлянки с очагами и очажными пятнами. Они обнаружены в жилищах №№ ,3,4 из Кочубеевки, № 4 из Сушков, № 3 из Беляевки, № 2 из Завадовки, № 3 из Осиповки (рис.4: 3,5,6; 3; 5: 1). Лишь в раннепеньковской полуземлянке №2 из Кочубеевки расчищена каменная печь (рис.4: 4). Специфической деталью раннепеньковского домостроительства являются небольшие ямки, выкопанные в полу ближе к центру построек. Они обнаружены в жилищах №-3 из Кочубеевки и № 3 из Беляевки (рис.4: 3-5; 3). Принято считать, что такие ямки определяют место расположения центрального столба, усиливавшего коньковый прогон. Однако расчетами толщины несущих конструкций установлено, что такая опора в небольших полуземлянках не была нужна. Скорее всего, такая ямка не имеет никакого отношения к центральной опоре перекрытия. Она не всегда расположена строго в центре постройки, а несколько сдвинута в сторону очага.

На поздних этапах существования пеньковской культуры почти повсеместно произошла замена в жилищах очагов на печи-каменки. На второй фазе существования культуры очаги сохраняются иногда в южных районах Среднего Поднепровья (жилища № 1, 9 из Осиповки). В полуземлянках №2 1-4 из Кочубеевки, и № 5 из Сушков и № 2 из Завадовки находились хозяйственные ямы овальной в плане формы, а в жилице № 3 из Беляевки в северо-восточном углу расчищена хозяйственная яма в подбое, выходившая за периметр постройки (рис.3)

Интересной деталью пеньковского домостроительства являются углубления, выступавшие за периметр котлованов. Они обнаружены в жилищах № 2 из Кочубеевки, № 3 из Беляевки и № 3 из Осиповки (рис.3; 4: 4). Входы выкапывались до уровня пола (Кочубеевка, Осиповка) или имели несколько ступенек (Беляевка). В полуземлянке № 3 из Осиповки сохранились деревянные конструкции от облицовки входа.

Хозяйственные постройки, которые были исследованы на поселениях из Кочубеевки и Сушков, имели подпрямоугольную в плане форму с округленными углами размерами от 2,4 х 1,6 м до 3,9 х 2 м и глубиной ок. 1 м от современной поверхности. Пол у них плоский, земляные стены котлованов вертикальные. По-видимому, такие построй ки использовались как сараи. Все хозяйственные ямы, которые исследовались на поселениях из Кочубеевки, Сушков и Беляевки были круглыми или овальными в плане диаметром от 0,8 до 1,9 м. Стенки у них вертикальные или слегка сужены к плоскому дну. Надворные очаги были глинобитными или выложенными из мелких камней. Вызывают интерес остатки глинобитного горна из Сушков, который располагался на северо-западной окраине поселения вблизи от воды.

В Кочубеевке прослежена планировка пеньковского домохозяйства состоящего из жилища № 2, четырех хозяйственных ям (№ 1-4), хозяйственной постройки № I и двух надворных очагов (№ 1,2), несколько удаленных от построек. По-видимому, эта группа построек входила в состав двора индивидуального домохозяйства (рис.2).

На пеньковских поселениях Среднего Поднепровья исследовались дома кочевнического облика. Это овальное, углубленное в грунт юртообразное жилище из Осиповки и большая подпрямоугольная полуземлянка из Будищ (рис.4: 1; 6:1). Своеобразной чертой юрты из Осиповки является вырытое в земле основание, что почти не встречается у настоящих кочевников. "По существу, - пишет С. А. Плетнева, - круглые в плане юрты-полуземлянки являются уже жилицами оседлого населения, освоившего основные принципы строительства постоянных жилищ. С юртами их сближает, во-первых, круглая В плане форма и, во-вторых, расположение очага в центре пола" 9 . Полуземлянка из Будищ по В. Д. Белецкому, занимавшемуся классификацией салтовских жилищ из Саркела, относится к бесстолбовым. 10

В заполнении этих построек преобладал лепная пеньковская Посуда (рис. 6: 2-10,13,14; 7: 1-4,6-17). Кроме того, в юрте из Осиповки найдены внутренние ручки от глиняных котлов (рис. 6: II, 12), а в полуземлянке из Будищ был развал гончарного кувшина канцерского типа (рис.7: 5). Характерной особенностью лепного керамического набора из построек кочевнического облика были органические примеси в глиняном тесте и наличие грубых насечек по краю венчика (рис. 6: 3; 7: 1-4,9). Эти признаки были очень характерными для кочевнического керамического производства I тысячелетия н.э.

Наличие домов кочевнического облика на пеньковских памятниках Среднего Поднепровья являются свидетельством существования в обществе пеньковских племен данного региона территориальной общины. Проникновение степного населения в земледельческую славянскую среду совершенно исключается при господстве родовых отношений и возможно лишь при наличии территориальной общины, в состав которой могли входить разноэтнические элементы. Вовлеченные в единый экономический процесс эти элементы быстро теряли свою культуру, растворяясь в более многочисленном этническом массиве.

При раскопках пеньковских памятников наиболее часто попадается лепная керамика со сглаженной или бугристой поверхностью. На севере Среднего Поднепровья в глинянном тесте пеньковской керамики преобладает дресва и песок, а на юге - шамот и органические примеси. Полученный при раскопках в Будищах, Кочубеевке, Сушках, Беляевке и других местах материал позволяет создать довольно полную типологию лепной пеньковской посуды. При ее разработке использованы принципы, выработанные И.П. Русановой для пражского керамического набора. Их суть заключается в определии пропорций и профилировки сосудов по четырем параметрам: соотношения высоты сосудов и высоты их наибольшего расширения, а также соотношения диаметра наибольшего расширения и диаметра горла 1 . При работе с пеньковскими наборами важное значение приобретает профилировка изделий, в особенности наличие или отсутствие ребра на тулове.

На основании этих признаков всю пеньковскую керамику с территории Среднего Поднепровья можно разделить на 8 типов.

К первому типу относится биконическая посуда с острым или округленным переломом на середине или верхней трети тулова (30-38%). Округленный венчик у сосудов не выделен или отогнут наружу. Под венчиком бывает налепной валик (рис. 5: 2,5; 8: 2,5,7, 12; 9: 4,8,10; 10: 3; 11: 1,5,8,9,16; 12: 1,4,10,12). Второй тип керамики составляют приземистые с округленным туловом горшки, имеющие максимальное расширение на середине высоты (26-43%), У них короткий венчик более или менее отогнут наружу (рис.8: 8, 11,13; 11: 3,4,11,14,15; 12: 2,3).

Третий тип составляют горшки стройных пропорций с округленным, максимально расширенным туловом на середине высоты (9-13%). Венчик у них слегка отогнут на-ружу (рис.8: 4,9; 9: 11; 11: 10). Горшки стройных пропорций с максимальным расширением на верхней трети высоты, у которых хорошо выражены плечики, а венчик вертикальный или отогнут наружу, отнесены к четвертому типу (4-10%) (рис. 8: 1; 9: 1; 12: 5). К пятому типу отнесены сосуды тюльпановидных форм с открытой горловиной без плечиков и шейки, со слегка отогнутым наружу венчиком, а иногда с оттянутым валиком на середине высоты (3-6%) (Рис. 10: I). Шестой тип керамики представлен горшками различных пропорций с суженной придонной и расширенной верхней частью (3-5%). Невыделенный край у них загнут внутрь (рис.5: 3; 9: 6; 12: 6). В комплекс пеньковского набора входят миски различных профилировок, составляющие седьмой тип керамики (4-8%), (рис.8: 3; 9: 5; 10: 2,4). Восьмой тип - это небольшие кружковидные сосудики с почти вертикальными или слегка округленными стенками (3-4%). Венчик у них едва намечен или не выделен (рис. 5: 4; 9: 7, 12; 12: 7). Очень характерными для пёньковской культуры являются плоские диски и сковороды (рис.8: 14; 9: 14-16; 10: 5; II: 2,12, 12: 8,9,13; 14-16). Диски бывают без закраинки и с небольшой закраинкой. У сковород бортик высотой 1-1,5 см вертикальный или слегка отогнут наружу.

Раннепеньковские наборы включают гончарную керамику черня-ховского облика (рис. 8: 6,10; 9: 9), а более поздние - пастырскую, канцерскую посуду (рис.7: 5). Иногда попадаются фрагменты амфор с густыми рифлениями по тулову.

Лепную пеньковскую посуду можно разделить на три неравноценные в количественном отношении группы. К первой относятся наиболее многочисленные формы керамики, составляющие традиционно- но-бытовое ядро керамического комплекса (1-3 тип). Ко второй зачислены формы, заимствованные у контактирующих синхронных культурных массивов (4-5 тип). К третьей отнесены немногочисленные керамические формы, воспринятые от предшествующей черняховской культуры (6-8 тип).

Среди других керамических находок на пеньковских поселениях Среднего Поднепровья следует отметить биконические или округлые пряслица (рис. 13: 10-14, 18-24). Из Будищ происходит керамический тигель со следами бронзы на внутренней поверхности. Изделия из камня представлены оселками (рис. 13: 16,17). Из кости были изготовлены "лощила" и проколки (рис.13: 8), На поселении Осиповка найден фрагмент фигурной костяной петли от колчана (рис. 13: 3). В Сушках и Осиповке обнаружены бусы из стекловидной пасты (рис. 14: 3,8). Немногочисленными находками являются поделки из цветных металлов. Это обломок зооантропоморфной фибулы из Дежек, браслет с расширенными концами из Новоселииы, перстень с завитыми концами и бронзовая пластина с приклепанными деталями (возможно обломок котла) из Сушков (рис. 14: 1,2,6). Изделия из черных металлов представлены небольшими ножами с прямой спинкой и плоским черенком (рис. 13: 5-7), фрагментом серпа с крючком и заклепкой для крепления к деревянной рукоятке из Ко-чубеевки (рис. 13: 2), стамеской из Сушков (рис.13: 9), резцом из Будищ (рис. 13: 4).

Металлографическое изучение кузнечных изделий проводилось Г.А.Вознесенской. Для анализов были взяты образцы предметов из Кочубеевки, Сушков и Будищ. Исследования показали, что применение определенных технологических приемов не связано с какой-то категорией изделий. Одинаковую схему имеют различные по характеру проковки, а различный материал и способы изготовления могут иметь одинаковые типологические формы. В целом пеньковские кузнечные проковки отличаются простотой технологических характеристик. Почти все предметы откованы из кричного железа или неоднородной сырцовой, преимущественно мягкой стали. Пакетную структуру имел серп из Кочубеевки.

Из технологических приемов, улучшающих рабочие качества орудий встречается термическая обработка. Иногда попадаются вещи, при изготовлении которых применена сварка железа со сталью и цементация.

Важные данные получены при изучении остеологического материала. Судя по костям животных, которые определил 0.И. Журавлев, основную часть пеньковского стада составлял крупный рогатый скот, второе место принадлежит свиньям, затем идут мелкий рогатый скот и лошадь (таблица 1). Такой состав домашних животных типичен для оседлого земледельческого хозяйства. Кости диких зверей и рыб встречаются значительно реже, что свидетельствует о второстепенной роли охоты и рыбной ловли в хозяйстве племен пеньковской культуры. Среди костей диких животных чаще встречаются остатки благородного оленя и кабана, затем косули и зайца.

Таблица I

Данные о выращиваемых культурах племенами пеньковской культуры получены путем палеоботанических исследований отпечатков зерен злаков на керамике. На посуде, с поселений Кочубеевка и Осиповка ГА.Пашкевич обнаружила отпечатки четырех видов пшеницы (карликовая, карликовая-мягкая, двухзернянка, мягкая), проса, двух видов ячменя (пленчатый и голозерный), овса, ржи. Находки среди злаковых культур разноцикличных растений позволяет предполагать наличие севооборота. По-видимому, чередовались посевы озимых и яровых культур.

К важнейшим достижениям в изучении пеньковской культуры Сред него Поднепровья последних лет относится выделение раннего этапа ее существования. В предшествующее время наиболее массовыми являлись поздние материалы, которые характеризовались полуземлянками с печами-каменками, сравнительно однородным керамическим материалом, представленным грубыми биконическими и округлобокими горш- нами, сковородами и в меньшей мег.е посудой пражского и колочин-ского облика. Такой комплекс сопровождался фрагментами пастырской и канцерской гончарной керамики, пальчатыми, зооморфными, зооантропоморфными фибулами и предметами поясных наборов мартыновского типа. В целом вторая фаза пеньковской культуры датируется VI-VII вв. н.э. 12

Среди II лучше сохранившихся полуземлянок из раскопок последних лет 8 принадлежат к раннему этапу существования культуры. Всем им присущи полуземлянки подквадратных очертаний с очагами и.ли очажными пятнами, ямками, расположенными ближе к центру построек, и некоторой спецификой керамических наборов. Раннепень-ковские биконические горшки чаще всего имеют стройные пропорции и четкое ребро на тулове. Признаком архаичности является присутствие среди лепной посуды изделий со сглаженной, а иногда и подлощенной поверхностью, наличие на верхней части горшков налепных шишечек и полумесяцев, присутствие дисков. К ранним заимствованиям из черняховских древностей относятся лепные горшки с загнутым внутрь краем и фрагменты серой гончарной керамики черняховского облика. Соотношения признаков первой и второй фаз пеньковской культуры приведены на карреляционной таблице II. При ее составлении использованы некоторые материалы предшествующих раскопок.

Таблица II

При определении хронологии раннепеньковских древностей важное место принадлежит стратиграфии поселений из Беляевки и Зава-довки, где имелись случаи перерезания черняховских жилищ ранне-пеньковскими полуземлянками.

Эти факты свидетельствуют о существовании объектов первой фазы пеньковской культуры в послечерня-ховское время, вплоть до появления пеньковских древностей развитого этапа. Для абсолютной их датировки также имеются необходимые материалы. К концу V в.н.э. относится перстень с завитыми концами из Сушков. 13 По европейским аналогиям У в.н.э. датируется массивная серебряная пряжка из погребения № 4 на третьем могильнике из Большой Андрусовки. С других территорий происходит еще целый ряд вещей, датирующих первую фазу пеньковской культуры серединой I тысячелетия н.э. К IV-V вв.н.э. относится большая железная арбалетная фибула из раннепеньковского жилища на поселении Куня в Южном Побужье. По аналогии из Чми-Бригеттио к V в.н.э. можно относить бронзовое зеркало с солярным знаком и следами ушка с тыльной стороны, найденое на пеньковском поселении Ханска II в Молдавии 16 . Исходя из приведенных фактов, первую фазу пеньковской культуры можно датировать между первой половиной V - рубежом V-VI вв.н.э.

В ранней фазе существования пеньковской культуры Среднего Поднепровья наметились пути инфильтрации в местную культурную среду элементов смежных археологических массивов. Так, появление каменных печей в пеньковских полуземлянках можно связывать с влияниями со стороны культуры пражского типа, для которой печи-каменки являются традиционной деталью в домостроительстве. Этим же объясняется присутствие среди пеньковских керамических наборов горшков пражского облика (IV тип). Под влиянием колочинских древностей в Среднем Поднепровье появляются горшки тюльпановид-ных очертаний (V тип). Очень ощутимы влияния на население пеньковской культуры южных районов Среднего Поднепровья со стороны степняков, что проявляется в наличии на пеньковских поселениях домов кочевнического облика, керамики с органическими примесями в глиняном тесте и горшков, украшенных грубыми насечками по краю венчика.

Новые пеньковские поселения в Среднем Поднепровье

1, 2. с.Бабичи Каневского р-на Черкасской обл. На первой возвышенной надпойме правого берега р. Россавы на площади 200 х 50 м в 1979 г. собрано большое количество лепной скифской и пеньковской керамики. Там же найдено биконическое прясло и несколько древнерусских черепков ХП-ХШ вв.

На территории северо-западной околицы села, на возвышении первой надпоймы правого берега Россавы, на площади 1000 х 100 м в 1979 г. собрана скифская керамика. В центре этого участка встречались лепные пеньковские черепки.

3. с. Байбаковка Царычанского р-на Днепропетровской обл. К западу от села, на левом берегу р.Орели, экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г. собрана лепная пеньковская керамика.

4. г. Белая Церковь Белоцерковского р-на Киевской обл. На Палиевой горе, расположенной на высоком левом берегу р.Рось, находится круглое в плане городище диаметром ок. 55 м. Разведоватевльными раскопками Белоцерковской экспедиции под руководством Р. С. Орлова в 1978 г., там обнаружены остатки полуземлянки шириной 3,7 м. В ее заполнении найдена лепная керамика и железная пряжка (рис. 11: 10-15; 13: 5).

5. с. Беляевка Александровского р-на Кировоградской обл. На поселении с черняховским и пеньковским культурными слоями, которое расположено в 250 м к юго-востоку от села, у истоков Беляевского яра, в 1982 г. проводились стационарные археологические раскопки. Кроме черняховских объектов, там исследованы остатки двух пеньковских полуземлянок и одной хозяйственной ямы.

Жилище № 3 перекрывало черняховское наземное жилище № 2. Оно представляло собой подквадратную в плане полуземлянку размерами 3,4 х 3 м и глубиной 1,3 м от современной поверхности. Постройка ориентирована стенами строго по сторонам света Стенки земляного котлована были вертикальными, снивилированный пол подмазан глиной и хорошо утрамбован. Вдоль южной стенки находилось небольшое возвышение шириной до 0,4 м и высотой 0,2 м от уровня пола. Около юго-восточного угла, расчщен вход шириной 0,9 м, вы ступавший на 0-4 м за периметр углубления. Вход имел три материковых ступеньки шириной 0,3-0,35 м и высотой 0,2-0,3 м. Нижняя ступенька находилась внутри жилища, ее образовывало специально оставленное материковое возвышение. В центре пола постройки расчищена ямка диаметром 0,2 м и глубиной 0,2 м от уровня пола.

Еще две ямки обнаружены по центру западной и восточной сторон, на удалении 0,3-0,4 м от стен. Ямки овальные в плане диаметром ок. 0,25 м и глубиной 0,1 м от уровня пола. В северо-западном углу находилась овальная в плане яма, на 0,4 м выходившая за периметр постройки. Ее больший диаметр - 1,1 м, глубина от уровня пола - 0,6 м. В полуземлянке очаг отсутствовал, лишь вблизи хозяйственной ямы имелись очень слабые следы обожжения (рис. 3). В темном заполнении жилища №2 3 найдены мелкие фрагменты лепной керамики (ребристые и округлобокие горшки, фрагменты дисков), мелкие фрагменты черняховской гончарной посуды. В яме обнаружен обломок железной пряжки.

Жилище № 4 в значительной мере было разрушено при земляных работах. Длина полуземляки 3,6 м, ширина сохранившейся части -0,9-1,1 м. Глубина постройки достигала 1,1 м от современной поверхности. Судя по сохранившейся части, она имела четырехугольные очертания. В нижних слоях ее заполнения встречена округлобо-кая и ребристая лепная керамика, фрагменты сковородок (рис. 11: 1-4).

Яма N° 6 находилась в 3 м к северо-западу от полуземлянки № 3. Она почти круглая в плане, со слегка суженными к плоскому дну стенками. Диаметр углубления - 1,1 м, глубина - I м от современной поверхности. В темном заполнении ямы были единичные фрагменты лепной пеньковской посуды.

6. г. Богуслав Богуславского р-на Киевской обл. На возвышении левого берега р. Рось, при впадении в нее ручья Карячевка на площади 50 х50 м. А.П. Моця в 1982 г. собрал лепную пеньковскую и гончарную древнерусскую керамику.

7. с. Будище Черкасского р-на Черкасской обл. В 1979 г. небольшие археологические раскопки были предприняты на поселении, где стационарные работы проводились в 1978 г. Расчищена полуземлянка № 3, подпрямоугольная в плане с округленными углами размерами 6 х 4,2 м и глубиной 0.8-0,9 м от современной поверхности (рис.4: I). Постройка ориентирована углами почти по сторонам света. Стенки ее котлована были вертикальными, хорошо ут-рамбованный пол понижался к центру, где находился каменный очаг овальной в плане формы с диаметром 1,6 м. Крупные камни очдга были забутованы в специально приготовленную яму глубиной 15-20 см. В северном, восточном и западном углах жилища находились круглые в плане ямы диаметром 1,3-1,8 м и глубиной 15-20 см от уровня пола. Около южного угла расчищен подпрямоугольный выступ шириной 1,6 м, выходящий на 0,7 м за периметр стен. По-видимому это вход в жилище. В углистом заполнении полуземлянки обнаружено большое количество лепной керамики, развал гончарного узкогорлого кувшина канцерского типа, ножка светлоглиняной амфоры, фрагменты глиняного тигля с накипями бронзы, керамические пряслица, каменные оселки, железная пряжка, железный резец, серебряное кольцо (рис.7: 1-17; 13: 4,10, 13, 23)

8. с. Гамарня Каневского р-на Черкасской обл. В 0,5 км к западу от села, на возвышении первой террасы левого берега р. Россавы, в ур.Селюкове, на площади 300 х 50 м в 1979 г. собрана лепная пеньковская керамика.

9,10. с. Геренженовка Уманского р-на Черкасской обл. На приусадебных участках западной околицы села, на первой надпойме левого берега р.Уманки (высота 4-5 м) на площади 200 х 50 м в 1979 г. найдена лепная пеньковская керамика.

На первой левобережной террасе р.Уманки, занятой приусадебными участками, возле моста и при впадении в реку безымянного ручья, на площади 200 х 40 м в 1979 г. собрана лепная пеньковская керамика.

11. с.Городецкое Уманского р-на Черкасской обл. В юго-восточной части села, на первой террасе правого берега р.Уманки, занятой приусадебными участками, в 1979 г. на площади 200 х 40м собраны фрагменты пеньковской керамики.

12. с. Гупаловка Магдалиновского р-на Днепропетровской обл. На северной стороне озера Переволока экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г. собраны обломки лепной пеньковской посуды.

13,14. с. Дахновка Черкасского р-на Черкасской обл. В окрестностях села, на низких участках правого берега р.Днепр, размываемых водами Каневского водохранилища, экспедиция Д.Я.Телегина в 1980 г. обнаружила два местонахождения с лепной керамикой пень-ковского облика.

15. с. Дежки Богуславского р-на Киевской обл. В 2-2,5 км к юго-востоку от села, на правом берегу р. Рось в ур. Чорнобаевка в I960 г. Р.В.Забашта обнаружил поселение с Черняховскими и пеньковскими материалами. Среди находок выделяется обломок серебряной зооантропоморфной фибулы (рис. 13: 1).

16. с. Завадовка Корсунь-Шевченковского р-на Черкасской обл. При исследованиях Черняховского поселения в 1978 г. Историко-технической экспедицией под руководством В.И. Бидзили была раскопана пеньковская полуземлянка № 2, которая юго-западной стороной перерезала черняховскую полуземлянку № 1. Пеньковская постройка

была подквадратной в плане с округленными углами размерами 3,7 х 3,5 м и глубиной 1,1 м от современной поверхности (рис.5: 1). Она ориентирована углами по сторонам света. Почти в центре пола находился круглый в плане очаг диаметром 0,5 м. Еще одно обожжение длиной I м прослежено в восточном углу. Между южной стенкой котлована и центральным очагом расчищена хозяйственная яма круглой в плане формы диаметром 0,7 м. У центра северо-восточной и юго-западной стен полуземлянки расчищены две круглые в плане ямки от столбов диаметром 10-20 см. В заполнении этого жилища найдена лепная пеньковская посуда (рис.5: 2-7).

17. с. Котовка Магдалиновского р-на Днепропетровской обл. На левом берегу р. Орели экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г прослежены следы пеньковского поселения в виде скоплений лепной толстостенной керамики.

18. с. Кочубеевка Уманского р-на Черкасской обл. Раннепеньковское поселение у с. Кочубеевка расположено на восточной окраине села, в ур. Левада. Оно занимает два возвышения первой над-поймы правого берега р. Уманки высотой до 5 м, полого спускающихся к заболоченной пойме реки. Подъемный материал в виде лепной керамики встречается на площади 500 х 100 м. В местах наибольшего скопления подъемного материала в 1979 г. были проведены стационарные раскопки, вследствие чего была вскрыта площадь ок. 1600 кв.м, на которой обнаружено 4 жилища, 3 хозяйственных сооружения, 8 хозяйственных ям и 3 очага вне построек (рис.2).

Жилище № 1 расчищено в северной части поселения, ближе к заболоченной пойме реки. Оно представляло собой подквадратную полуземлянку с округленными углами размерами 4,1 х 3,9 м и глубиной 1,1 м от современной поверхности. Стенки ее котлована вертикальные, плоский пол снивилирован. Возле юго-восточной стены, ближе к восточному углу находился овальный глинобитный очаг с диаметром 0,8 м. Его поверхность местами ошлакована. По углам жилища и в центре каждой из стен расчищены овальные или круглые ямки от столбов диаметром 10-20 см. В центральной части полу землянки находилась такая же ямка диаметром 10 см и глубиной 20 см. В 0,6 м от юго-западной стенки котлована, расчищена овальная в плане хозяйственная яма диаметром 0,55 м и глубиной 0,25 м от уровня пола (рис.4: 3). В темном заполнении этого жилища найдено большое количество лепной керамики, франмент серолощенной черняховской гончарной миски, железный нож, железный серп, звено от медной цепочки, куски железных шлаков, костяное "лощило" (рис. 8: 7-15; 13)

Жилище № 2 находилось в 44 м к юго-востоку от полуземлянки №1. Это была почти квадратная полуземлянка с округленными углами, размерами 3,8 х 3,7 м и глубиной 1,1 м от современной поверхности. Она ориентирована почти по сторонам света. Стенки котлована вертикальные, плоский пол тщательно снивилирован. В восточном углу, на уровне пола находился развал печи-каменки с глинобитным подом. Около южного угла имелся овальный выступ, выкопанный до уровня пола размерами 1,3 х 0,2 м. В выступе находились крупные обожженные камни, по-видимому, от развала печи. В центральной части пола находилась круглая в плане ямка диаметром и глубиной до 20 см. Вблизи была расчищена хозяйственная яма диаметром 0,55 м и глубиной 0,25 м. Стенки ее вертикальные, дно плоское (рис. 3: 4). Среди темного заполнения жилища №2 была лепная пеньковская керамика, фрагмент гончарного донышка от горлышка черняховского облика, костяная проколка, "лощила" из ребер крупных животных, железный предмет плохой сохранности (рис.8: 1-3, 5, 6)

Жилище N2 3 обнаружено на расстоянии 22 м к югу от жилища №2. Оно представляло собой подквадратную полуземлянку с округленными углами и несколько суженной западной стороной. Размеры постройки - 4,7 х 5.3 м, глубина - 1 м от современной поверхности. Жилище ориентировано почти по сторонам света. Стены его углубленной части были вертикальными, плоский пол снивилирован и хорошо утрамбован. В центральной части постройки, ближе к северо-восточному углу, на уровне пола прослежен глинобитный очаг неправильных в плане очертаний размерами 0,6 х 0,55 м. Возле него найдено несколько обожженных камней. По углам котлована и по центру северной и южной стен находились ямки от вертикальных опор (диаметром и глубиной по 20-30 см). Почти в центре постройки расчищена такая же ямка диаметром и глубиной до 20 см. Ближе к юго-восточному углу прослежена хозяйственная яма овальных в плане очертаний с диаметром 0,95 м и глубиной 0,35 м от уровня пола. Стенки ее сужены к плоскому дну (рис.4: 4). Среди темного заполнения жилища №3 найдено много лепной пеньковской керамики, венчик от гончарного сосуда черняховского облика, фрагмент жернового камня, два железных ножа, костяное "лощило" и т.д. (рис.8: 4; 9: 8, 9, 11, 12, 14-17; 13: 7, 8).

Жилище №4 прослежено на расстоянии 44 м к западу от предыдущей постройки. Это была большая, близкая к квадрату полуземлянка с округленными углами размерами 6,2 х 5,6 м и глубиной 0,9-1 м от современной поверхности. Постройка ориентирована почти по сторонам света. Ее углубленная часть имела вертикальные стенки и плоский, хорошо утрамбованный пол. На уровне пола расчищено два глиняных очага. Первый находился ближе к северной, а второй - к южной стене. Они овальные в плане диаметром по 1,3 м. Между очагами, примерно в центре постройки находилась овальная в плане линзовидная яма диаметром 1,1 м и глубиной 15 см от уровня пола (рис.4: 6). В темном заполнении этого жилища было большое количество лепной пеньковской посуды, несколько глиняных бико-нических пряслиц, каменный оселок, "лощила" из ребер крупных животных (рис.9: 1-7, 10, 13, 15; 13)

Хозяйственное сооружение N2 I расчищено в 2,8 м к востоку от жилища №2. Это углубленная подпрямоугольная в плане постройка с округленными углами размерами 2,4 х 1,6 м и глубиной 1 м от современной поверхности. Стенки ее котловина вертикальные, плоский пол снивилирован. Постройка ориентирована стенами по сторонам света. В светлом ее заполнении найдено несколько пеньков-ских черепков и костей животных. Хозяйственное сооружение №2 2 находилось на расстоянии 12,5 м к западу от жилища №2. Постройка прямоугольной формы с округленными углами размерами 3,9 х 2 м и глубиной 1 м. от соверменной поверхности. По длинной оси она ориентирована с севера на юг. Земляные стенки котлована были вертикальными, плоский пол понижался в южном направлении. В светлом заполнении этой постройки было несколько лепных черепков и кости животных. Хозяйственное сооружение №2 3 обнаружено в 19,6 м к юго-востоку от жилища №1. Оно прдпрямоугольное с округленными углами размерами 2,6 х 2 м и глубиной 1 м. от современной поверхности. Стены его котлована вертикальные, дно плоское. Постройка ориентирована стенами по сторонам света. Среди ее темного заполнения найдено несколько лепных черепков. Хозяйственное сооружение № 4 располагалось на расстоянии 1,5 м к северу от жилища №4. Оно представляло собой почти квадратную полуземлянку размерами 3,6 х 3,5 м и глубиной 0,9 м от современной поверхности. Стены ее котлована были вертикальными, пол плоский. В центральной части постройки расчищена небольшая ямка диаметром 20 см и глубиной 15 см. Хозяйственная яма находилась ближе к юго-восточному углу. Она овальная в плане с диаметром 0,6 м и глубиной 0,2 от уровня пола. Стенки ямы слегка сужены к плоскому дну. В светлом заполнении этого сооружения было несколько лепных черепков.

Яма № 1 расчищена на расстоянии 1,8 м к юго-востоку от южного угла жилища №2. Она почти круглая в плане диаметром ок. 1 м и глубиной 1,3 м от современной поверхности. Стенки ее сужались к плоскому дну. В светлом заполнении этой ямы находки не обнаружены. Яма № 2 находилась на удалении 2 м от западного угла жилища № 2. Она овальная в плане с большим диаметром 1,35 м и глубиной 1 м от современной поверхности. Стенки углубления вертикальные, дно плоское. Среди ее светлого заполнения найден лепной черепок. Яма № 3 была на расстоянии 1,3 м от северного угла жилища № 2. Углубление почти круглое в плане диаметром 1,4 м и глубиной 1,4 м от современной поверхности. Стенки ямы сужались к плоскому дну. В ее светлом заполнении были лепные черепки и кости животных. Яма № 4 располагалась в 1,5 м от восточного угла жилища № 2. Она овальная в плане с диаметром 1,9 м и глубиной 1,6 м от современной поверхности. Стенки ее слегка сужены к плоскому дну. В светлом заполнении этой ямы найдены леп-ный черепки и кости животных. Яма № 5 находилась в 2 м к северо-востоку от хозяйственного сооружения № 2. Она почти круглая в плане диаметром 1,7 м и глубиной 1,2 м от современной поверхности. Стенки ямы слегка сужены к плоскому дну. Среди темного заполнения ямы были лепные черепки и кости животных. Яма № б обнаружена в 17 м к западу от жилища № 4. Она овальная в плане с диаметром 1,4 м и глубиной 1,3 м от современной поверхности. Ее стенки сужались к плоскому дну. В темном заполнении этого углубления найдено много лепной пеньковской керамики. Яма № 7 прослежена в 3 м к югу от хозяйственного сооружения № 3. Углубление круглое в плане диаметром 0,8 м и глубиной 0,9 м от современной поверхности. Его стенки сужены к плоскому дну. В яме найдено несколько лепных черепков. Яма № 8 находилась на расстоянии 14 м к юго-западу от ямы № 6. Она овальная в плане с диаметром 1,7 м и глубиной 0,6 м от современной поверхности. Стенки ее сужены к плоскому дну. В темном заполнении ямы найдена лепная пеньковская керамика и обломок гранитного жернова.

Очаг № 1 располагался в 11 м к северу от жилища № 2, на глубине 0,6 м от современной поверхности. Он представлял собой почти круглую вымостку из мелких камней диаметром ок. 0,8 м. На его поверхности была зола, угли и мелкие пеньковские черпки. Очаг № 2 расчищен на расстоянии 6 м к юго-востоку от жилища № 2, на глубине ок. 0,6 м от современной поверхности. Сделанная из мелких камней вымостка имела элипсовидную в плане форму с большим диаметром 0,9 м, на которой были угли и фрагменты пеньковекой керамики. Очаг №3 обнаружен в 16,5 м к юго-востоку от жилища № 1, даа глубине 0,5 м от современной поверхности. Глиняная вьгостка была овальной в плане с диаметром 0,9 м.

Древний ров шириной 0,8-1 м и глубиной 1,1 - 1,3 м от современной поверхности исследован на длинну более 30 м. Его стенки сужались книзу. В темном заполнении рва встречались отдельные пеньковские черепки. Скорее всего, что его выкопали жители пень-ковского поселения. Возможно, что он отделял домохозяйства № 1, 4 от домохозяйств №№ 2,3. Похожий ров был обнаружен нами при раскопках раннесредневекового поселения у с. Сахновки.

19. с. Краснополье Магдалиновского р-на Днепропетровской обл. К северо-востоку от села, на берегу озера Орелище экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г. найдена лепная керамика с примесью шамота в тесте.

20. с. Лимановка Зачепиловского р-на Харьковской обл. В селе над лиманом, на правом берегу р. Орели экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г. собрана грубая лепная керамика и древнерусские черепки.

21. с. Малый Ржавец Каневского р-на Черкасской обл. В центре села, на возвышении первой надпоймы левого берега р. Россавы в 1979 г. собрана лепная пеньковская керамика.

22. с. Михайловка Царичанского р-на Днепропетровской обл. В 500-800 м к западу от кургана Межевая могила экспедицией Д.Я.Телегина в 1970 г. собрана лепная славянская и скифская керамика и черепки эпохи бронзы.

23,24. с. Новоселица Чигиринского р-на Черкасской обл. В окрестностях села В.П. Григорьев в 1981 г. открыл два метонахожде-ния с лепной пеньковекой керамикой. Первое из них расположено в ур. Панское. Здесь найден бронзовый браслет с расширенными концами. Второе поселение находится на левом берегу р. Тясмин, в ур. Нечаево.

25. с. Носачов Городищенского р-на Черкасской обл. На пахотном поле между сс.Носачов и Цветково И.П. Гуриенко собрал фрагменты лепной пеньковекой посуды.

26. с. Осиповка Магдалиновского р-на Днепропетровской обл. В 1,5 км от села, на левом берегу р. Орели в ур. Пляж экспедицией Д.Я.Телегина в 1972-1974 гг., при раскопках поселения эпохи бронзы, исследовано три четырехугольных полуземлянки (№№ 1, 3, 9) и юртообразное жилище с лепным пеньковским материалом.

Полуземлянки были прямоугольными в плане площадью 8-13 кв.м и глубиной 1-1,6 м от современной поверхности. На уровне пола, ближе к центру построек находились каменные очаги (жилище № 3) или очажные пятна. В жилище № 9 прослежено 2 очажных пятна. Возле входного выступа жилища № 3 сохранились деревянные плахи, расположенные под прямым углом друг к другу. В заполнении этих объектов и в культурном слое надена лепная пеньковская керамика (рис.12: 1-13).

Юрта представляла собой овальную, углубленную в грунт на 1,1 м от современной поверхности постройку размерами 4 х 2,8 м. В центре прослеживались следы очажного пятна (рис.6: I). Среди темного заполнения этого сооружения найдена лепная пеньковская керамика и внутренние ручки от глиняных котлов (рис. 6: 2-14).

27. с. Пилява Каневского р-на Черкасской обл. На территории села, на первой низкой надпойме правого берега р. Россава, в ур. Церковиско в 1979

г. на площади 400 х 50 м собрана лепная пеньковская керамика и отдельные черепки древнерусского времени.

28-30. с. Полствин Каневского р-на Черкасской обл. В окрестностях чела в 1979 г. обнаружено три пеньковских поселения. На первом из них, расположенном на возвышении первой надпоймы правого берега Россавы возле моста, на площади 300 х 50 м собрана лепная пеньковская керамика. Вторая находится в 200 м вверх по течению от предыдущего пункта, на первой правобережной надпойме, занятой приусадебными участками. Там на площади 200 х 40 м собрана лепная пеньковская керамика. Третье расположено выше по течению реки, на правобережной надпойме, занятой приусадебными участками. На площади 100 х 50 м собрана пеньковская керамика.

31. с. Сушки Каневского р-на Черкасской обл. В I960 г. были предприняты раскопки пеньковского селения у с. Сушки на Левобережье Днепра. Оно расположено в I км к югу от села, на правом берегу р. Ореховки, в ур. Козачий рог, где находится змиевой вал. Селище занимает первую надпойменную террасу реки высотой 0,7-1,5 м, постоянно подмывается рекой. Раскопками была вскрыта площадь ок. 150 кв.м, на которой обнаружены остатки 5 жилищ, хозяйственной постройки, 9 хозяйственных ям пеньковской культуры и ямы (№ 5) культуры киевского типа.

Жилище № 1. Частично сохранившиеся остатки полуземлянки прослежены в береговом обрезе под змиевым валом. Сохранился северный ее угол с размерами сторон 1,4 и 1,2 м, Пол, находившийся на глубине 1,4 м от современной высоты вала, был снивилирован и подмазан

гдиной. На уровне пола найдена лепная пеньковская керамика (рис. 11: 5).

Жилище № 2 обнаружено на линии берегового обрыва в 110 м к востоку от полуземлянки № 1. Сохранилась его северная часть размерами 3 х 2,25 м и глубиной ок. I м от современной поверхности. Сооружение ориентировано углами по сторонам света. Стенки котло-вана бьши вертикальными, пол плоский. В восточном углу расчищена цилиндрическая яма диаметром 1,5 м и глубиной 0,3 5 м от уровня пола. Вторая яма находилась ближе к центру жилища, на расстоянии 1 м от северного угла. Она овальная в плане с диаметром 0,6 м и глубиной 0,1 м от уровня пола. Стенки ее вертикальные, дно плос-кое. В темном заполнении этой постройки найдено большое количество лепной пеньковской керамики иногда с налепным валиком под венчи-ком. Среди других находок обращают на себя внимание железная стамеска и керамическое прясло (рис. 11: 9; 13). Жилище № 3 обнаружено на линии берегового обреза в 19 м к востоку от полуземлянки № 2. Сохранилась ее северная часть размерами 2,9 х 1,25 х 1,25 м, которая была ориентирована стенками по сторонам света. Снивилированный, со следами глиняной подмазки пол находился на глубине 1,4 м от современной поверхности. В сохранившейся части постройки расчищено три хозяйственных ямы овальной в плане формы диаметром от 0,35 до 0,65 м и глубиной 0,1-0,25 м от уровня пола. На полу лежали крупные и мелкие обожженные камни, а вдоль северной стены котлована находилось углубление шириной 0,2 м. Возможно, что это след нижнего бревна срубных стен полуземлянки. В черном заполнении этой полуземлянки найдена лепная пеньковская керамика, керамические шлаки и бронзовый перстень с завитыми концами (рис. 11: 9: 13: 2).

Жилище № 4 обнаружено в восточной части поселения, отделенной недавно образовавшейся затокой. Полуземлянка четырехугольная в плане размерами 4,4 х 3,9 м и глубиной 0,9 м от современной поверхности. Она ориентирована углами по сторонам света. Пол сниве-лирован и подмазан глийой. По углам и центру каждой из стен котлована расчищены ямки от деревянных опор каркасных стен. Они оваль ные или круглые в плане диаметром ок. 0,3 м и глубиной 0,1-0,6 м от уровня пола. В северо-восточной части постройки была хозяйственная яма круглой в плане формы диаметром 0,3 м и глубиной 0,15м от уровня пола. Возле юго-западной стены, на уровне пола расчищен овальный в плане глинобитный под печи диаметром 0,6 м. Камни от разобранной в древности печи разбросаны по полу (рис.4: 2). В заполнении жилища № 4 была лепная пеньковская керамика и фрагмент круглой стеклянной "глазчатой" бусины (рис. 11: 6-8)

Жилище № 5 расчищено у основания вала, в 25 м к северо-западу от жилища №1. Полуземлянка была квадратной в плане формы размерами 4 х 4 м и глубиной 1 м от современной поверхности. Ориентирована она стенами по сторонам света. В северо-восточном углу, в небольшом углублении зафиксирован глинобитный очаг с невысокими бортиками, овальней в плане с диаметром 1,1 м. Ближе к южной стороне постройки расчищена круглая в плане яма хозяйственного назначения диаметром 1,4 м и глубиной 0,1 м. Среди находок их этого жилища преобладала лепная раннепеньковская керамика (рис, 10: 1-5).

Хозяйственная постройка № 1 находилась в 12 м к западу от жилища № 2, на линии берегового обреза. Сохранилась только северная ее овальная сторона размерами 2 х 1,25 м. Пол, находившийся на глубине 1,35 м от современной поверхности, снивелирован и слегка подмазан глиной. У западной стенки была круглая в плане хозяйственная яма диаметром 0,5 м и глубиной 0,3 м. Стенки ее вертикальные, дно плоское. На удалении 0,4 м от центра северной стороны котлована, находилась квадратная ямка от стоба размерами 0,2 и 0,2 м и глубиной 0,3 м от уровня пола. В заполнении постройки найдена лепная пеньковская керамика.

Яма № 1 раскопана на линии берегового обреза в 57 м к востоке от жилища №1. Судя по сохранившейся части, она была круглой в плане диаметром 1,25 м и глубиной 1,4 м от современной поверхности. В темном заполнении этой ямы было несколько лепных черепков и кости животных. Яма № 2 расчищена на береговой линии в 19 м к востоку от ямы № 1. Углубление круглое в плане диаметром 1 м и глубиной 1,25 м от современной поверхности. Ее стенки слегка суживались к линзовидному дну. В заполнении найдено несколько лепных черепков. Яма № 3 обнаружена в 2 м к северу от жилища № 2. Она овальная в плане с большим диаметром 1,3 м и глубиной 1,5 м от современной поверхности. Стенки ее вертикальные, дно плоское. В заполнении найдены лепные черепки и кости животных. Яма № 4 находилась в 25 м к северо-востоку от жилища № 1. Она была цилиндрической формы диаметром 1 м и глубиной I,4 м от современной по-верхности. В заполнении обнаружено несколько лепных черепков. Яма № 6 обнаружена в 1,2 м к северо-востоку от ямы № 5. Она цилиндрическая, диаметром 0,6 м и глубиной 1,3 м от современного уровня. В заполнении были мелкие лепные черепки. Яма № 7 находилась в 0,6 м к северо-западу от ямы № б. Углубление цилиндрической формы диаметром 1,3 м и глубиной 1,1 м от современной поверхности. В заполнении найдены мелкие лепные черепки. Яма № 8 располагалась с северной стороны жилища № 5. Она овальная в плане с большим диаметром 1,7 м и глубиной 1,1 м от современной поверхности. Углубление имело вертикальные стенки и плоское дно. В заполнении было несколько лепных черепков. Яма № 9 прослежена в 0,1 м восточ-нее ямы №8. Она цилиндрическая в плане диаметром 1,7 м и глубиной 1,2 м от современной поверхности. На ее плоском полу лежало несколько лепных черепков. Яма № 10 обнаружена на расстоянии 2,7 м к востоку от ямы № 9. Углубление овальное в плане с большим диаметром 1,1 м и глубиной 1,25 м от современной поверхности. В заполнении обнаружено несколько лепных черепков.

Очаг № 1 был у самой воды, под дерновым слоем к востоку от жилища № 4. Овальная каменная вымостка диаметром ок. 1 м находилась на глубине 0,2 м от размытой поверхности.

Железоплавильный горн № 1 находился вблизи от вала, на линии берегового обреза в 22 м к северо-западу от жилища № 5. От него сохранились остатки ошлакованных глинобитных стенок и куски железных шлаков, которые были на глубине 0,3-0,5 м от современной поверхности. В центре развала, на глубине 0,5 м видны следы сильного обожжения грунта. Наиболее вероятно, что горн был разрушен при сооружении змиевого вала.

32. с. Трушки Белоцерковского р-на Киевской обл. В фондах Белоцерковского краеведческого музея хранится лепной биконический горшок с бугристой поверхностью и примесями дресвы в тесте (рис. 11: 16). Он найден местными жителями в окрестностях с. Трушки.

33-34. г. Умань Уманского р-на Черкасской обл. В его окрестностях разведками 1979 года обнаружено два пеньковских поселения. Первое из них находится на территории Звенигородского предместья, на правом берегу р. Паленки при владении в нее ручья Котломыевки, ур. Буток. На участке надпоймы высотой до 3 м, занятой приусадебными участками на площади 150 х 40 м собрана лепная пеньковская керамика. В 1,5 км к юго-востоку от Уманского щебневого завода, на правом берегу р.Уманки, примыкающему к заболоченному лугу, на площади 150 х 40 м встречается лепная пеньковская керамика. К пеньковскому поселению примыкает большое селище с материалами культуры Луки-Райковецкой.

35. с. Царычанка Царычанского р-на Днепропетровской обл. В 1 км к юго-востоку от нефтебазы, на правом берегу р. Орели экспедицией ДЯ.Телегина в I960 г. при шурфовке местности найдена грубая лепная славянская керамика.

36. с. Цыбли Переяслав-Хмельницкого р-на Киевской обл. На территории заброшенного села, по обе стороны от каменной церкви, в обрывах левого берега р. Днепр (высотой до 3 м) в 1980 г. собрано большое количество лепной пеньковской керамики.

Примечания

1. Березовец Д.Т. Поселения уличей на р.Тясмине // МИА. № 108. 1963. С. 145-

208; Линка Н.В., Шовкопляс A.M. Раннеславянское поселение на р.Тясмине // МИД. № 108. С. 234-242.

2. Березовец Д.Т. Указ.соч. С. 186-192.

3. Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.-Л.,

1966. С.244-247; Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979.C. 119-133.

4. Смшенко А.Т. Слов"яни та iх сусщи в степовому Подшпров" (II-ХIII ст.)

Кшв, 1975. С.71-103.

5. Рутковская Л.М. О стратиграфии и хронологии древнего поселения около с. Стецовки на р.Тясмине // Раннесредневековые восточноевропейские древности. Л., 1974. С. 32-39.

6. Рутковская Л.М. Указ.соч. С. 22-39; Горюнов Е.А. Некоторые вопросы истории Днепровского лесостепного Левобережья в V - начале VIII вв. // СА. 1973. № 4. С. 99-112.

7. Приходнюк О.М. Археолопчнi пам"ятки Середнього Придншров"я "XIХ ст.н.е. Кшв, I960. С. 12-71.

8. Приходнюк О.М. Слов"яни на Подiллi (VI-VII ст.н.е.) Кшв, 1975. С. 36.

9. Плетнева С.А. От кочевий к городам. М., 1967. С. 57.

10. Белецкий В.Д. Жилища Саркела - Белой Вежи. МИА. № 75. 1959. С. 41-42.

11. Русанова И.П. Славянские древности VI-VII вв. М., 1976. С.36.

12. Приходнюк О.М. Ук. Археолопчт пам"ятки... С.71.

13. Teyral J. Morawa na sklonku antiku.Praha, 1982, s. 90, tabl. 28:5.

14. Березовець Д.Т. Могильники уличiв у долиш р.Тясмина //

Слов"яно-русьш старожитност! Кшв, 1969. С. 66. Рис. 2, 2; Bohme H.W. Germanische Grabfunde des 4. bis 5. Jahrhuhderts. Munchen, 1974, S. 81,Taf. 79:13.

15. Хавлюк П.И. Раннеславянские поселения в бассейне Южного Буга // Раннесредневековые восточнославянские древности. Л.,

16. Рикман Э.А., Рафалович И.А., Хынку И.Г. Очерки истории культуры Молдавии. Кишинев, 1971. С. 64. Рис. 9, 6;

Очень возможно, что остатками юрты является сооружение из Завадовки, где при исследованиях Черняховского поселения попадались пеньковские постройки. Исследованный объект представлял собой овальное сооружение наземного типа, от которого на глубине 0,3 м от современной поверхности сохранился замкнутый ровик, очерчивавший площадь размерами 7 х 10 м. Ширина ровика - 0,4-0,45 м, глубина - 5-7 см от уровня материка. Одной стороной он перерезал развал глиняной обмазки, сопровождавшийся Черняховским керамическим материалом. В пределах оконтуренной площади находки не обнаружены.

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Главным ориентиром при определении территории полян летопись называет Днепр: «Тако же и ти словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне…» (ПВЛ, I, с. 11). В другом месте летописи уточняется, что полянам принадлежало Киевское Поднепровье. Рассказывая о возникновении Киева, летописец сообщает, что в Киеве жили поляне: «…бяху мужи мудри и смыслеши, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне» (ПВЛ, I, с. 13). Кроме Киева, полянам принадлежали города Вышгород, Василев, Белгород. Этимология названия поляне прозрачна (Фасмер М., 1971, с. 322). Этноним образован от слова «поле», что в древности означало открытое, безлесое место. Об этом имеется запись в летописи: «Полями же прозвани быши, зане в поли седяху…» (ПВЛ, I, с. 23). Киевское Поднепровье в значительной степени лежало в полосе лесостепи с преобладанием плодородных черноземных почв. Еще в скифское время эта область была широко освоена земледельческим населением. В период славянского освоения этой территории здесь, нужно полагать, было много безлесых участков, которые перемежались рощами и дубравами. Этот район заметно отличался от сплошных лесных массивов, заселенных западными соседями полян - древлянами.

Длительное время в исторических работах господствовало мнение, согласно которому полянам отводили небольшой правобережный участок от Киева до р. Рось. Лишь около Киева полянская земля захватывала узкой полосой левый берег от устья Десны до р. Кордня (Барсов Н. П., 1885; Грушевский М. С., 1911; Середонин С. М., 1916; Андріяшев О., 1926; Мавродин В. В., 1946).

Раскопки славянских курганов в Киевском Поднепровье начались в середине прошлого столетия. Одним из первых серьезных исследователей этих курганов был Я. Я. Волошинский, раскопавший в 60-х годах более полусотни насыпей на территории Киева (Волошинский Я. Я., 1876, с. 16; Каргер М. К., 1958, с. 127-230) и несколько - близ окрестных сел Мархалевка и Совки (Волошинский Я. Я., 1876, с. 59, 60). В 70-х и 80-х годах XIX в. раскопками курганов занимались Т. В. Кибальчич, Э. К. Витковский, А. П. Богданов (Витковский Э. К., 1878, с. 24, 25; Кибальчич Т. В., 1879, с. 98; Богданов А. П., 1880, с. 308).

В те же годы начал свои полевые работы В. Б. Антонович. Особенно крупные раскопки курганов велись этим исследователем в последнем десятилетии XIX и начале XX в. (Антонович В. Б., 1879, с. 256-259; 18936; 1895; 1901а; 1906, с. 29-32).

К последним годам XIX в. относятся также небольшие раскопки курганов В. В. Хвойки и М. К. Якимовича (Хвойко В. В., 1899, с. 80; 1901, с. 181, 182; Якимович М. К., 1900, с. 201-203).

Очень большие работы по изучению славянских курганов на левобережной части Среднего По-днепровья произведены в конце прошлого столетия и в начале XX в. Д. Я. Самоквасовым. Ему же принадлежат и менее крупные раскопки курганов в южной части земли полян (Самоквасов Д. Я., 1892, с. 30, 73- 76, 86; 1906, с. 121; 1908а, с. 188-226; 19086, с. 188-206; 1916, с. 51-91).

На южной окраине Полянского региона и за его пределами, там, где славянские курганы перемежаются с кочевническими, значительные раскопки провел Н. Е. Бранденбург (Бранденбург Н. Е., 1908).

В последующие десятилетия XX в. раскопки курганов были менее значительны, поскольку к тому времени большинство курганных могильников в области расселения полян уже было уничтожено пашней или погибло, как, например, в Киеве, в результате строительной деятельности. К 1913-1915 гг. относятся небольшие раскопки А. Эртеля около с. Совки (Самойловський I. М., 1954, с. 154-156). В 20-х годах раскопками курганов в ареале полян нанимались В. Е. Козловская, М. Я. Рудинский и П. И. Смоличев (Козловська В. Е., 1925, с. 25, 26; 1930, с. 42, 43; Смолічев П. /., 1926, с, 178-180; 1931, с. 56-64; Рудинсъкий М., 1928, с. 56, 57).

После Великой Отечественной войны раскопки курганов в ареале полян вели Я. В. Станкевич (Станкевич Я. 5., 1947, с. 100; 1949, с. 50-57; 19626, с. 6-30), Д. И. Блифельд (Бліфелъд Д. I., 1952, с. 128-130; Блифельд Д. И., 1954, с. 31-37; Бліфельд Д. /., 1955, с. 14-18; 1977), Р. И. Выезжев (Выезжав Р. И., 1954а, с. 33-36). Интересные материалы дали исследования курганов полян в окрестностях Любеча и Чернигова, произведенные С. С. Ширинским (Ширинский С. С., 1967, с. 241; 1969, с. 100-106). Всего на территории, которая отводится полянам, к настоящему времени раскопано около 2 тыс. курганов, расположенных в нескольких десятках могильников.

Попытки выделить территорию полян по курганным материалам до недавнего времени не приводили к положительным результатам. По-видимому, упомянутое мнение историков о незначительности полянской земли влияло на выводы археологов. В. Б. Антонович высказал предположение, что полянам принадлежали курганы с захоронением коня. В связи с этим курганы, раскопанные им к западу от Киева, в бассейнах Тетерева, Ужа и Ирпени, и не содержащие конских погребений, он приписывал древлянам (Антонович В. Б., 18936; 1897, с. 69). Аналогичные курганы на территории Киева также считались древлянскими.

С другой стороны, в историко-археологической литературе укоренилось представление, что днепровское лесостепное левобережье целиком принадлежало северянам (Самоквасов Д. Я., 19086). Принадлежность всех левобережных курганов северянам Д. Я. Самоквасов обосновывал историческими и археологическими доводами. Исследователь полагал, что на основе косвенных данных русских летописей такие крупные города левобережья, как Чернигов и Переяславль, нужно считать политическими центрами северян. Курганы под Черниговом, Переяславом имеют полное сходство с курганами Седнева, Стародуба и Любеча. Следовательно, вся эта территория, по Д. Я. Самоквасову, принадлежала одному племени - северянам. Способ погребения в курганах днепровского лесостепного левобережья языческий и, как он полагал, соответствует описанному Нестором погребальному ритуалу северян.

Выводы В. Б. Антоновича и Д. Я. Самоквасова были признаны и некоторыми другими исследователями. Полянам оставалась небольшая территория, примыкавшая к Днепру на сравнительно небольшом его отрезке. А. А. Спицын, описав разнообразие погребальных обрядов в курганах окрестностей Киева, не смог установить какие-либо типично полянские племенные признаки. Исследователь пришел к выводу, что «обряд погребения и вещи указывают на полную аналогию полянских курганов с одновременными волынскими и древлянскими» (Спицын А. А., 1809в, с. 323).

Попытку выделить специфически полянские особенности в курганах Киевского Подпепровья предпринял Ю. В. Готье (Готье Ю. В., 1930, с. 239, 240). Исследователь полагал, что для погребального обряда полян в IX-X вв. было характерно исключительно трупосожжение. В курганах под кострищем встречаются плотные глиняные, площадки (как их называл Ю. В. Готье, плотно сбитый глиняный ток), устроенные несколько выше оснований насыпи. Сожженные кости помещены в глиняных сосудах, рядом с которыми попадаются серьги и бляшки, близкие к изделиям из киевских кладов. Такие курганы встречены на небольшой территории, ограниченной с востока Днепром, на юге - Поросьем, на северо-западе - Ирпенью. Эту небольшую область Ю. В. Готье и рассматривал в качестве ареала полян.

Б. А. Рыбаков первым обратил внимание на несоответствие маленького участка, отводимого полянам, и их важного исторического значения (Рыбаков Б. А., 1947, с. 95-105). Пересмотрев письменные свидетельства, Б. А. Рыбаков показал, что в летописях нет данных для отнесения Чернигова, Переяславля и Любеча к северянским городам. Наоборот, Чернигов и Переяславль объединяются с Киевом в одно целое, именуемое Русью (это название заменило собой этноним поляне). Есть и другие свидетельства летописи о политической близости обоих берегов среднего Днепра, но нет никаких данных, что Днепр был рубежом между полянами и северянами. На основе археологических материалов Б. А. Рыбаков установил, что на обширной территории, примыкающей к среднему Днепру как с запада, так и с востока и включающей Киев, Любеч, Чернигов, Переяславль и Стародуб, господствуют трупоположения в подкурганных ямах. С северо-востока к этой территории примыкает область курганов с погребениями на горизонте и со спиральными височными кольцами. Эта область соответствует Северскому княжеству XII в. и Северской земле позднейшего времени, и население ее в курганную эпоху можно признать летописными северянами. Ареал же курганов с трупоположениями в ямах на обоих берегах Днепра - на киевском и на переяславском - соответствует территории расселения полян.

Таким образом, Б. А. Рыбакову удалось найти правильное направление в поисках характерных признаков Полянских курганов. Позднейшие археологические изыскания в этом направлении показали, что курганы с захоронениями в ямах в Киевском Поднепровье действительно служат существенным показателем для восстановления территории полян.

В 1961 г. Е. И. Тимофеев, картографировав курганы с ямным обрядом погребения, очертил правобережную часть Полянского ареала (Тимофеев Е. И., 1961а, с.’ 67-72; 196ІВ, с. 105-127). Затем И. П. Русанова исследовала всю область распространения курганов X-XII вв. с трупоположениями в ямах (Русанова И. П., 1966а). Совокупность исторических и археологических материалов позволила И. П. Русановой утверждать, что курганы с погребенными в ямах, вырытых в материке, можно считать надежным племенным признаком полян. Действительно, для полянской земли с самого начала появления трупоположений были характерны захоронения в подкурганных ямах. При учете ареалов соседних племен, определенных по иным данным, нужно признать, что распространение курганов с ямными трупоположениями дает некоторое представление о территории полян.

Невозможно приравнять эту особенность курганных погребений полянского ареала к этноопределяющим височным украшениям кривичей, вятичей, радимичей и других племен. Курганные захоронения в грунтовых ямах, особенно в пограничных полянско-древлянском, полянско-дреговичском и полянско-северянском районах, могли быть оставлены и соседями полян. Иноплеменное население, переселившееся на полянскую территорию, хоронило умерших, как и поляне, в подкурганных ямах. Например, Киев, как и другие крупные города древней Руси, безусловно, принял выходцев из многих земель. Между тем все трупоположения киевских некрополей находились в грунтовых ямах.
И. П. Русанова, как и Е. И. Тимофеев, полагает, что курганы с ямными трупоположениями в лесной зоне Восточной Европы оставлены колонистами из Среднего Поднепровья, в основном из полянской земли. С этим положением согласиться никак нельзя. В лесной зоне Восточной Европы эволюция славянской курганной обрядности шла самостоятельно и совсем иными путями. Древнейшие трупоположения здесь находятся в основаниях курганных насыпей. Позднее под курганами появляются неглубокие могильные ямы. В конце XII-XIII в. глубина грунтовых ям постепенно увеличивается, а размеры курганных насыпей уменьшаются.

Для определения границ ареала полян необходимо использовать иные особенности их курганов. Такой деталью, свойственной исключительно полянским погребальным насыпям, является глиняная под-мазка, на которой разжигали костер и помещали остатки трупосожжения.

Курганы с глиняными площадками для трупосожжений исследованы в Киеве, Любече, Китаєве, Мархалевке, Седневе, Сибереже, Моровске, Табаевке, Ходосове. На основе распространения этих курга-нов и при учете всех прочих наблюдений территория расселения полян обрисовывается в следующих пределах (карта 14). Как уже отмечалось, на западе рубежом между древлянами и полянами был лесной массив на правобережье Тетерева. По Днепру на север полянская территория простиралась до окрестностей Любеча, а по Десне - до р. Мена. Севернее выявляется бескурганная полоса, которая и была порубежьем между полянами и радимичами. На востоке Полянский регион от северянского отделяли области, характеризуемые солонцеватыми почвами, где не было поселений. На юге границей собственно полянской территории, очевидно, служил водораздел между правыми притоками Днепра - Ирпенью и Росью. На юго-востоке полянам принадлежали окрестности Переяславля. Бассейн Роси имел смешанное население. Здесь наряду со славянскими курганами известны многочисленные могильники тюркоязычного населения. У нас нет оснований относить все славянские курганы Поросья к памятникам полян. Не исключено, что славянское население этого региона формировалось из различных племен.

Таким образом, в регион полян входили города Киев, Любеч, Переяславль, что полностью согла-суется с данными русских летописей. Чернигов находился в пограничной, может быть смешанной, полянско-северянской полосе. Поселения с керамикой пражско-корчакского типа на этой территории немногочисленны и известны только на правобережной части - в районе Киева и на Ирпени. Более многочисленны поселения с керамикой типа Луки-Райковецкой (карта 10). Кроме окрестностей Киева и поречья Ирпени, они распространяются гораздо южнее, до Роси. Зиачитель-ные часть памятников с керамикой типа Луки-Райковецкой сконцентрирована в правобережной части Среднего Поднепровья, в связи с чем.можно полагать, что формирование полян началось на правобережной Киевщине.

Курганные захоронения VI-VIII вв. в ареале полян полностью отсутствуют. По-видимому, в то время славянское население Киевского правобережья хоронило умерших в бескурганых могильниках по обряду труносожжения. Правда, подобные могильники здесь до настоящего времени не найдены. Но это, видимо, объясняется исключительно трудностью обнаружения грунтовых погребений, не имевших каких-либо наземных признаков.

Наиболее ранние курганы в Полянском ареале относятся к IX в. (табл. XXVIII). Если у древлян и дреговичей курганы с захоронениями по обряду трупосожжения и с лепными глиняными урнами довольно многочисленны и разбросаны на значительной площади, то в земле полян такие курганы зафиксированы только в двух пунктах - в могильнике на Кирилловской улице в Киеве и в одной насыпи у с. Ха-лепье южнее Киева, где лепной сосуд обнаружен вместе с гончарным. Этот факт явно свидетельствует об относительно позднем появлении курганных захоронений на полянской территории.

В IX-X вв. у полян распространены дна обряда погребения - кремация и ингумация. Как и в других древнерусских районах, у полян сожжение умерших совершалось или на стороне, или на месте сооружения кургана. Пережженные кости в курганах оставляли на кострище или собирали и помещали в верхней части насыпи. Встречаются как урновые, так и безурновые захоронения. Курганные трупосожжения полян обычно безынвентарны. В некоторых курганах Киева, Чернигова, Седнева, Любеча и Шестовиц встречены украшения, металлические принадлежности одежды, предметы труда и быта и изредка оружие. Все вещи принадлежат к типам, известным по Полянским курганам с трупоположениями. В Любечских и Седневских курганах найдены височные украшения - перстнеобразные кольца, а в кургане у с. Совки - трехбусинное височное кольцо. Исключительным богатством отличаются княжеские черниговские курганы Черная Могила и Безымянный (см. ниже, в разделе, посвященном дружинным курганам).

Курганы с трупосожжениями в основном сосредоточены вокруг древнерусских городов - Киева, Чернигова, Любеча, по в небольшом количестве встречаются на всей полянской территории. Большинство Полянских курганов с сожжением ничем не выделяется среди курганных насыпей южной части восточнославянской территории. По строению, деталям погребального обряда и вещевому материалу они идентичны курганам древлян, волынян и дреговичей. Но, как уже подчеркивалось, есть одна особенность, присущая лишь относительно небольшому числу насыпей, которая выделяет Полянские курганы с сожжением. Это - глиняная подмазка, па которой разжигали костер и помещали остатки трупосожжения. Происхождение этой особенности погребального обряда Полянских курганов неясно. Вполне возможно, что появление ее обусловлено практическими целями - стремлением укрепить глиной поверхность, на которой предстояло совершить захоронение.

Карта 14. Расселение полян. а - курганные могильники с типично полянской особенностью (курганы с глиняными площадками под трупосож-жениями); б - могильники с курганами, содержащими захоронения по обряду кремации умерших; в - курганные могиль-ники исключительно с трупоположениями; г - типично древлянские могильники; д - могильники с дреговичскими бусами; е - могильники с радимичскими височными кольцами; ж — могильники с северянскими украшениями; з - групповые могильники славян; и - курганы печенегов; к - болотистые пространства; л - лесной массив; м - солонцеватые почвы
1 - Любеч; 2 - Пересаж; 3 - Мохнати; 4 - Галков; 5 - Голубовка; 6 - Сибереж; 7 - Велико-Листвен; 8 - Та-баевка; ІІ - Кашовка; 9а - Звеничев; 10 - Белоус Новый; 11 -Седнев; 12-Гущино; 13 - Чернигов; 14 - Мишкин; 15 — Борамыки; 16 - Березна; 17 - Шестовицы; 18 - Моровск; 19-Жукино; 20 - Глебовна; 21 - Вышгород; 22 - Жи-ляны; 23 - Нежиловичи; 24-Глеваха; 25 - Ходосово; 26 - Киев; 27 - Совки; 28 - Почтовая Вита; 29 - Мархалевка; 30 - Олешполь; 31 - Водокия; 32 - Грубск; 33 - Токовыско; 34 - Фастовка; 35 - Барахтянская Ольшанка; 36 - Бугаевка Великая; 37 - Китаев; 38 - Безрадичи Старые; 39 - Германовская Слобода; 40 - Триполье; 41 - Халепье; 42 - Витачев; 43 - Щучинка; 44 - Стайки; 44а - Гребни; 45 - Хальча; 46 - Ромашки; 47 - Переяславль; 48 - Войница; 49 - Коры-тище; 50 - Зеленки; 51 - Леплява; 52 - Вчорайше; 53 - Ягнятин; 54 - Бурков-цы; 55-Буки; 56 - Шамраевская Стадница; 57 -Сквирка; 58 - Дрозды; 59 - Чепелиевка; 60 - Занудовка; 61 - Россава; 62 - Карапыши; 63 - Козин; 64 - Емчиха; 65 - Мироновна; 66-- Пешки; 67 - Степанцы; 68 - Канев; 69 - Половецкий; 70 - Николаевна

Курганы с ямными трупоположениями распространены на территории полян с X по XII в. Специально этим курганам посвящена работа И. П. Русановой, в которой на основании вещевых материалов обоснована их дата (Русанова И. П., 1966а, с. 17-24). По внешнему виду курганы полян не отличаются от погребальных насыпей других древнерусских областей. Они образуют, как правило, скученные могильники, насчитывающие десятки и сотни курганов. Глубина могильных ям колеблется от 0,2 до 2 м. Курганы с наиболее глубокими ямами (свыше 1 м) встречены в Киеве и его окрестностях, а также в окрестностях Чернигова и в Любече. На остальной территории господствуют сравнительно неглубокие (0,5-1 м) могильные ямы, а самые мелкие (0,2-0,3) - известны лишь на окраинах полянского ареала.

В Киеве и в окрестностях Чернигова исследовано довольно много курганов с трупоположениями в деревянных срубах (так называемые срубные гробницы). В других местах Полянского ареала вместо бревенчатых срубов повсеместно встречаются четырехугольные рамы, сложенные из брусьев. В том и другом случаях зафиксированы перекрытия могильных ям двускатной крышей. Таким образом, деревянные сооружения в подкурганных ямах можно считать характерными для полянской территории.

Иногда стенки ям бывают выложены досками. Известен также обычай обмазывать дно и стенки могильных ям глиной, реже - известью, или обкладывать их берестой.

Положение и ориентировка умерших в полянских курганах общеславянские. Восточная ориентировка зафиксирована в одном из курганов (94) Киевского некрополя, в одной насыпи (9) Вышгородского могильника и в трех курганах Грубского могильника. В Киевском некрополе есть также погребенные, обращенные головами на юг, юго-восток и северо-восток, что связано с разноплеменным составом населения этого города. Единичные захоронения с умершими, обращенными головами на юго-восток (Сквирка) и северо-восток (Вчорайше), зарегистрированы па окраине полянской территории. Различная ориентировка погребенных, бесспорно, отражает разноэтнический характер курганного населения. Погребенные, обращенные головами к востоку, в Полянском ареале могли принадлежать и выходцам из среды тюркских кочевников и ославяненным верхнеднепровским балтам. Для той и другой этнических групп восточная ориентировка умерших обычна. Меридиональную ориентировку погребенных в земле полян можно рассматривать как ритуал, занесенный переселенцами из финно-угорских областей лесной зоны Восточной Европы.

Полянские погребения в подкурганиых ямах, как правило, безынвентарны. Только треть исследо-ванных трупоположений содержит вещевые находки, обычно немногочисленные. В комплексе женских украшений нет таких, которые были бы характерны только для Полянского ареала. Все вещи имеют весьма широкое распространение и принадлежат к общеславянским типам (табл. XXVII).

Височные украшении представлены главным образом перстнеобразными кольцами со сходящи-мися концами или полутораоборотными (табл. XXVII, 1.8- 21). Первые из них известны в курганах всех восточных славян, по только в курганах племен юго-западной группы они весьма распространены; вторые принадлежат к специфически юго-западным. В пяти могильниках, расположенных в западной части Полянского ареала (Грубск, Почтовая Вита, Ромашки, Буки и Ягнятин), встречены единичные перстнеобразныс височные кольца с S-видным завитком на конце (табл. XXVII, 22). Некоторые перстнеобразные височные кольца имели на одном конце завиток (табл. XXVII, 23, 25), или один конец, их был загнут петлеобразно (табл. XXVII, 26). На некоторые перстнеобразные кольца были надеты бусы (табл. XXVII, 24).

Единичными находками представлены другие типы височных украшений. Это трехбусинные кольца (табл. XXVII, 27, 33). Они происходят из Киева, Переяславля, Чернигова и Леплявы. В Киеве, Переяславле и Лепляве найдены перстнеобразные завязанные височные кольца (табл. XXVII, 35); в Киевском некрополе - серьги с привеской в виде виноградной грозди (табл. XXVII, 28).

Обычно височные кольца находят у головы покойной по одному или по два. В виде исключения встречается до пяти - семи колец, нанизанных на ремешок или тканую лепту, окружавшие голову. Ка-кие-либо иные остатки головного убранства в курганах не встречены.

Шейные ожерелья из бус найдены только в Киевских курганах (табл. XXVII, 36) и в одном из погребений в Грубске. В других курганах бусы встречаются, но представлены одним или двумя экземплярами (табл. XXVII, 38). Наиболее распространенными были стеклянные бусы - позолоченные, желтые, зеленые, синие, глазчатые, так называемые лимонки. Кроме того, встречаются мелкие металлические зерненые и сердоликовые бусы. Довольно частой находкой в по-лянских курганах являются небольшие литые пуговки грушевидной или биконической формы (табл. XXVII, 29-31, 34, 40, 41, 43, 44). Как в женской, так и в мужской одежда они нашивались на позументные ленточки, которые были составной частью ворота. Из нагрудных украшений, кроме того, в единичных курганах встречены лунницы (табл. XXVII, 39) и бубенчики. В нескольких погребениях в Киевском некрополе, в курганах Переяславля, Китаева, Ромашек и Стайков найдены крестики.

На руках женщин в захоронениях чаще находят только перстни - проволочные гладкие или ви-тые, узкопластинчатые или плетеные (табл. XXVII, 45-48). Браслеты встречены только в трех могильниках (Киев, Буки, Емчиха). Принадлежности пояса представлены прямоугольными или лировидными пряжками и литыми кольцами (табл. XXVII, 42, 49). Имеются также подковообразные застежки (табл. XXVII, 37). Обычной находкой являются железные ножи. Изредка встречаются шиферные пряслица.

Погребения полян, как правило, по сопровождаются глиняными сосудами. Горшки встречены только в десяти погребениях Киевского некрополя и по одному - в курганах Вышгорода и Ромашек. В полянской земле известно довольно много погребений с деревянными ведрами (Барахтянская Ольшанка, Грубск, Киев, Леплява, Переяславль, Седнев).

Из предметов вооружения несколько раз были найдены только наконечники копий (Чернигов, Грубск).
Хронология Полянских курганов разработана в упоминавшейся работе И. П. Русановой. Помимо общей датировки этих курганов X-XII вв. исследовательница распределила их на три хронологические группы - X-XI вв.; XI в.; XI-XII вв. Различия между отими группами обнаруживаются лишь в некоторых типах вещевого материала. Детали погребального обряда и строения насыпей остаются на протяжении трех столетий неизменными. Можно лишь заметить, что в целом курганы XI- XII вв. меньше, чем насыпи более раннего времени.

Поляне первыми из славянских племен стали называться русью: «…поляне, яже ныне зовомая Русь» (ПВЛ, I, с. 21). Отсюда, из Киевской земли, этот этноним постепенно распространился на все вос-точнославянские племена, входившие в состав древнерусского государства.

Исследователи уже давно обратили внимание на то, что в летописях термин «Русь» («Русская земля») имеет двоякое значение. С одной стороны, русью называются все восточные славяне, с другой - небольшой участок Среднего Поднепровья, в основном полянская земля. Еще в XI-XII вв. Киевщина под назвнием Руси, Русской земли противопоставляется не только северным областям - Новгородской, Полоцкой, Смоленской, Суздальской и Рязанским землям, но и южным - древлянская земля, Волынь и Галичина исключаются из Руси. Очевидно, Русь - местное название области Киевского Поднепровья, упоминаемое в арабских источниках с середины I тысячелетия н. э. (Тихомиров М. Н., 1947, с. 60-80). Это название сначала перешло на полян, а из Киевщины - на всех восточных славян.

Согласно летописным данным, первоначальная Русь включала оба берега среднего Днепра с городами Киевом, Черниговом и Переяславлем. Более детально территория Руси определена исследованиями А. Н. Насонова (Насонов А. Н., 19516, с. 28-46) и Б. А. Рыбакова (Рыбаков В. А., 1953а, с. 23-104). А. Н. Насонов включает в древнейшую Русь Киевское Поднепровье с Тетеревом, Ирпенью и Росью на правом берегу и нижней Десной, Сеймом и Сулой - на левом. На западе Русская земля (по А. Н. Насонову) достигала верховьев Горыни. Время этой Руси определяется исследователем с IX до XI в.

Более фундаментально исследована рассматриваемая проблема Б. А. Рыбаковым. Города Погоры-нья он справедливо исключает из первоначальной Руси и очерчивает ее территорию в основном в преде-лах днепровского левобережья. Северная граница Русской земли, согласно Б. А. Рыбакову, проходила примерно через города Белгород, Вышгород, Чернигов, Стародуб, Трубчевск, Курск. Южные пределы этой земли но письменным данным определить трудно, но во всяком случае они включали Поросье. Бас-сейн Роси, по мнению Б. А. Рыбакова, был основной частью Руси. Исследователь относит возникновение Русской земли к VI в., когда образовался союз племен русов и северян, в который позднее вошли и поляне.

К древностям русов Б. А. Рыбаков отнес пильчатые, антропоморфные и зооморфные фибулы, браслеты, подвески, поясные наборы и височные кольца, находимые в основном в составе кладов типа Мартыновского. В настоящей работе эти древности уже, рассматривались и на основе находок их па поселениях пражско-пеньковской культуры были связаны с одной из славянских племенных группировок середины I тысячелетия н. э.- антами.

П. Н. Третьяков, соглашаясь с мыслью Б. А. Рыбакова о принадлежности древностей мартынов-ского типа русам, высказал предположение, что население пеньковской культуры в восточной, днепров-ской, части ее ареала называлось русами. В составе этого па-селения были не только славяне, но скорее всего и потомки племен восточных черняховских областей, которые прииадлежали сармато-аланам (Третьяков II. Н., 1968, с. 179-187).
Племя русь, или рось, было известно в Среднем Поднепровье или на его периферии еще до прихода туда славян. Впервые этноним «рус» (hrus) упоминается в сирийской хронике VI в. псевдо-Захарии Митиленского (Пигулевская Н. В., 1952, с. 42-48). Там говорится, что племя русь - рослый и сильный народ - обитало в первой половине VI в. севернее Азовского моря, где-то по Дону или за Доном.

Происхождение этнонима рось-русь остается невыясненным, однако несомненно, что он не сла-вянский. Все названия восточнославянских племен имеют славянские форманты: -ичи (кривичи, дреговичи, радимичи, вятичи, уличи) или -ане -яне (поляне, древляне, волыняне). Тюркским языкам не свойственно начальное «р», поэтому тюркское происхождение этнонима рось-русь невероятно (этноним русский в тюркских языках приобрел форму орос-урус). Остается предположить иранское начало рассматриваемого племенного имени. Очевидно, в процессе славянизации местного ираноязычного населения этническое название его было воспринято славянами.

Имеется большая литература относительно возможного происхождения этнонима рось-русь. Ис-следования XIX и начала XX в. изобилуют норманистскими высказываниями, согласно которым этот этноним ведет начало от варягов. Часто повторяется, что финское ruotsi означает скандинавов, и эта основа в форме русь была перенесена на восточных славян. В древней Руси имелись дружины скандинавов-варягов. Согласно записям в Повести временных лет они организовали древнерусскую государственность: «„Поищемъ собѳ князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву». И идоша за море къ варягомъ, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь… И от техъ варягъ проз-вася Руская земля…» (ПВЛ, I, с. 18).

Научные изыскания показали, что отождествление варягов с русью не первоначально, ибо отсут-ствует в древнейших летописных текстах и вставлено в Повесть временных лет лишь ее составителем (ПВЛ, II, с. 234-246; Рыбаков Б. А., 1963, с. 169-171). Термин русь явно не скандинавский, он тесно связан с южной географической и этнической номенклатурой и в византийских источниках фигурирует уже с начала IX в.

Недавно польский лингвист С. Роспонд привел новые дополнительные факты, свидетельствующие против норманского происхождения этнонима русь (Роспонд С., 1979, с. 43-47). Правда, этот исследователь пытается объяснить его происхождение из собственно славянского материала, что не выглядит убедительным. Имеются и гипотезы о балто-славянской основе рассматриваемого племенного имени }